Книга Пора предательства, страница 100 – Дэвид Кек

— Стальных засовов секирой не разобьешь, Дьюранд. — Голос Ламорика в самом центре столпотворения гулко звучал под прикрытием утыканного стрелами щита. Лучники Радомора норовили наживо прибить шлем к черепу его владельца. — Я идиот. Это я завел нас сюда. Я гнал, и орал, и поторапливал на каждом шагу от самого Акконеля. А надо было послушать тебя, когда…

Пернатая тварь внезапно бросилась им в лицо. От треска ее перьев в глаза им сыпались блохи.

— Дьявольщина! — выругался Ламорик. Он жадно хватал ртом воздух, обеими руками вытирая лицо. — Мы пойманы, нам уже не вырваться. Монервей в любой миг ударит нам в спину…

Ламорик так стенал, что воины в последних рядах обернулись — и увидели отчаяние своего господина.

Пока не начали оборачиваться и все остальные, Дьюранд ухватил лорда за плащ и швырнул в тень кузницы.

— Теперь-то какая разница? Думаете, Радомор остановится? Он явится — будем ли мы сражаться или ляжем помирать сами. Мы уже не можем остановиться, ваша светлость. ВЫ — не можете.

Он держал Ламорика за воротник. На миг молодой лорд, судорожно глотающий зловонный воздух, сделался похож на зеленого пажа.

— Ладно. Пусти. — Он встряхнул головой. — Ну так и где сейчас Монервей? И почему только я не выяснил этого прежде, чем с воплями мчаться по улицам, а?

Внезапно Ламорик снова бросился бежать — мимо Дьюранда, чуть не сбив его с ног.

— Где у нас чертовы часовые? Сюда!

На другой стороне улицы скорчился под скатом крыши Берхард. С его места можно было видеть, что творится за нижними укреплениями. Черные, точно сажа, письмена Грачей, тянулись по стене, точно медленное черное пламя.

— Берхард! Берхард! Эти гады еще внизу?

Тот обернулся — самую малость. Он вообще двигался осторожно, боясь, что какой-нибудь лучник увидит завидную мишень — его ляжку или плечо.

— Да, еще там, ваша светлость! И молчат. Стоят, выстроившись в ряды. Батальоны по тысяче человек. Неплохо бы помолиться.

— Какая Небесная Сила ответит на молитвы? Мерзавцы даже от переговоров отказываются. Люди из краев моей жены!.. Они просто мечтают всех перебить. И чего только ждут?

— Не могу сказать, ваша светлость. Самого Морина не видно. Может, они его дожидаются?

Ламорик выругался.

— И тут какие-то тайны. Где он, интересно знать?

Берхард потер слепой глаз.

— Вот старого герцога я отчетливо вижу. Бедняга похож на жердь в доспехах — так они на нем болтаются. А сына его — ни следа.

Дьюранд задумался. Морин не доехал до Орлиной горы. И эти сны Дорвен, будто бы он пойман и томится в плену… Что же случилось с лордом Морином?

— Что бы они ни замышляли, сейчас они все в седлах, — сообщил Берхард.

Ламорик потер ладонями лицо.

— Уму непостижимо, так не похоже на старого герцога Монервейского! Дьюранд, ты ведь знаешь мою жену. Мы оба видели Морина. Может ли человек, воспитавший их, стать предателем? Могли старый Северин?..

— Ваша светлость! — окликнул Берхард, вновь привлекая внимание Ламорика к тому, что происходит на валу, где тем временем негромко пропели сотни труб. — Началось!

Старый воин покрепче вжался в свое укрытие под самой кровлей. Трубы гудели.

— Проклятие, я должен сам это видеть! — Ламорик припустил через улицу к Берхарду. Дьюранд старался не отставать, держа над головами щит.

Через миг все трое уже жались друг к другу в защищенном закутке, вытягивая шеи, чтобы посмотреть вниз, на нового врага. На красновато-коричневой площадке под стенами военачальники старого герцога Северина поднимали мечи, призывая войска к тишине. И как же многочисленно было это войско! Дьюранд никогда не видел столько воинов сразу. Шлемы и обнаженные клинки сверкали, точно волны торжественно зловещего океана. А маленькое укрытие Берхарда находилось как раз там, куда должен был прийтись первый удар.

Дьюранд оглядел стены. Повсюду, где крыши давали хоть какое-то убежище от стрелков Радомора, виднелись жалкие кучки гиретских лучников: они прилаживали стрелы к тетиве и бормотали молитвы. Здесь и там поплевывали на руки, готовясь к бою, воины — мечники, рыцари и вчерашние крестьяне. Но их было очень мало — гораздо меньше, чем нужно. Прилив монервейского океана унес бы всех, до единого человека, в считанные секунды.

— Лучше мне и не говорить тебе, что я думаю, — выдохнул Ламорик. — Не то ты опять пойдешь меня за ворот трепать.

— Только не сейчас, — возразил Дьюранд. Однако произнося эти слова, он взглянул в лицо молодому лорду — оно было озарено странным сиянием. В широко распахнутых глазах Ламорика плясали сотни ярких искр.

— Вот дьявол! — пробормотал он.

Дьюранд обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как со стен у них за спиной, кувыркаясь, падают на соломенные крыши пылающие факелы. По кровле кузницы уже поползло пламя.

— Прах побери! — воскликнул Ламорик. — Казалось бы, Радомор уже столько всего пожег, что у него давным-давно должны были закончиться факелы!.. Сейчас тут начнется сущее горнило. А я послал Конзара от ворот к воротам — запереть оба выхода из пекла… Надо прорываться.

Шипение со стороны Берхарда вновь привлекло их внимание к полю под стеной: клинки Монервея опустились вниз в сполохах отраженного пламени. Войско двинулось в наступление.

— Дьюранд, — проговорил Ламорик. — Отправляйся к моей жене. Защищай ее. Боже, я никогда не был ей хорошим мужем. Она не должна умереть тут из-за моей распроклятой глупости.

Языки пламени вздымались все выше, запечатав улицу под сводом огня.

— Ваша светлость… — запротестовал было Дьюранд.

Но Ламорик ухватил его за шею сзади.

— Я не хочу, чтобы она стала выкупом за моих же людей! И не хочу, чтобы она умерла. Кому мне довериться, как не тебе? Спаси ее. Клянись!

Дьюранд мог лишь молча и растерянно глядеть на молодого господина, а тот уже поторапливал:

— Ступай, Дьюранд! Ступай! У меня есть дельце в воротах!

Ламорик схватил щит Дьюранда и, прыгнув в аллею, побежал наверх по холму.

Единственный глаз Берхарда так и впился в его лицо, и во взгляде старого воина было больше прозорливой наблюдательности, чем Дьюранд сейчас мог вынести.

— Клянусь Небом, милорд! — выпалил он вдогонку Ламорику и почти в ужасе бросился от Берхарда прочь.

Кому мне довериться, как не тебе?.. Дьюранд весь так и вздрогнул от этих слов.

Он оказался в гуще народа. Звери, птицы и воины — все были зажаты в узком туннеле. Молодой рыцарь неутомимо пробивался к лавке горшечника, где в последний раз видел Дорвен. Рослые солдаты стояли по всей длине стен, ударами боевых топоров сшибая наступавших. Огонь у них за спиной пожирал стрелы, как случайные соломинки.