Онлайн книга «Мы не мафия, мы хуже»
— Дай-ка гляну, — вспомнил Робинзон. — Давай, доктор Айболит, — усмехнулся Атаман. Робинзон, подвинув ближе фонарь, взглянул на Виктора. — Ты тамочки у входа посиди. А то мало ли какой враг нагрянет. — Разрезав рукав рубашки, посмотрел на твердый от запекшейся крови бинт. Покачал головой. — Когда менял повязку? — Дней пять назад. Потом все как-то некогда было. — Пуля тамочки? — обрызгивая бинт перекисью водорода, спросил Робинзон. — Вытащили. — Атаман начал относиться к медицинским способностям старика с уважением после того, как увидел перекись. — Сразу, как только… — Ясно, — кивнул Робинзон. Подождав немного, хмыкнул и неожиданно с силой рванул чуть приотставший от кожи кусок бинта. Взвыв, Атаман потерял сознание. И тут же очнулся. — Я тебе, старый козлище, — прорычал он, — бороденку по волоску вырву. — Если так легче, крой меня на всю катушку, — спокойно ответил Робинзон. — А ты только и сможешь, что матом. — Да ты какого хрена рвешь? Ведь… — Ты глянь, сколько гноя. — Старик показал ему оторванный тампон. — В таких случаях нужно отрывать, а не отклеивать. Чтоб гной убрать. Хотя бы верхний. Да, дела у тебя, значится, неважнецкие. — Чего там? — Степан напрягся. — Но мы по-старинному делать станем, — решил старик. — Руку, что ли, оттяпаешь? — Нашел в себе силы пошутить Степан. — Чтоб не мучился. — Зачем же руку-то, — пожал плечами Робинзон. — Она тебе понадобится. Счас проще будет. — Сунув руку в карман, вытащил патрон двенадцатого калибра. Атаман сглотнул слюну. Старик надорвал пыж и ссыпал картечь. Потом поковырялся гвоздем в патроне и достал второй, войлочный, пыж. — Ложись, — велел он Атаману, — на левый бок. Чтоб, значится, рана была сверху. — И что дальше? — Выполняя его требование, Атаман с опаской покосился на патрон. Старик молча высыпал порох на рану. — Ты чего? — заволновался Степан. — Ox! — Старик чиркнул спичкой. — Эуааа! — взревел Степан, вскакивая. — Убью! — Будешь так орать, — усмехнулся Робинзон, — сюда все сбегутся. Но, видать, подвезло, — прислушиваясь, отметил он, — не слышал никто. — Что тут у вас? — Виктор заглянул в лаз. — Лечит, — простонал Атаман, — лепило хренов. Он мне рану всю на хрен сжег. Я тебя, кочережка старая, — зло пообещал он невозмутимому Робинзону, — на островки направлю в наручниках, и будешь там с лягушками квакать. — Коли грубишь, — поднимаясь, кивнул старик, — все нормально. Зараз давай жирком гусиным смажем, и маленько пусть, значится, на воздухе рана побудет. Не перевязывай покедова. Потом осторожненько завяжем. — Да уж давай, — кивнул Атаман. — Спалил руку на хрен, а теперь на воздухе пущай будет, — передразнил он старика. — Я так больше не могу, — заплакала Зоя. — Перестань. — Андрей погладил ее по волосам. — Я понимаю тебя. Но что я могу сделать? — с болью спросил он. — Что? Этот хмурик, который был, я бы его раньше щелчком уложил, делал все, что хотел. Да и вообще, и за тебя, и за Ольгу страшно. Ты бы согласилась работать на них… — Они преступники, Андрей. — Зоя подняла голову. — Из-за них погиб отец. И я боюсь. Понимаешь? Боюсь. Боюсь, что меня посадят в тюрьму. Ведь они убивают и грабят. А сказать кому-то… — Она заплакала громче. — Перестань, — тяжело вздохнул Андрей. — Я позвонил Веткину, попросил, чтоб пришел сегодня. Поговорю с ним. Может, поможет. — Не надо, Андрей, ведь ты сам говорил, что они Ольгу… — Но нужно что-то делать! — вспылил он. — Если молчать постоянно, то… — Зоя, — вошла в комнату Ксения, — тут какой-то мужчина. Говорит, что ему Андрей звонил и просил прийти. — Пусть заходит, — кивнул Андрей. — Это наверняка Леха. — Привет, — перешагнув порог, в спальню вошел приятель Андрея. Увидев плачущую Зою, остановился. — Я, наверное, не вовремя, — смущенно проговорил он. — Так… — Проходи, — позвал Андрей. — Я тебя и позвал из-за этого. — Понятно, — кивнул Веткин. — Я слышал об этом. Но знаешь, что скажу — здесь вам никто не поможет. Потому что криминала нет. А все, что бы вы ни сказали, слова. Это раньше было: если есть свидетель того, что кто-то угрожал убийством, пиши заявление — и на полгода его посадят за угрозу убийством. А сейчас, — он махнул рукой, — законы вроде бы строже стали, но это только слова. — Значит, помочь ты нам ничем не сможешь, — сделал вывод Андрей. — Если что-то серьезное будет, — Веткин опустил голову, — тогда обращайтесь. Все-таки законы еще существуют. И порой не только на бумаге. Время, Андрюха, такое настало, что мы никто. Вот я беру одного гада — в ресторане, сволочь, пристал к женщине. За нее муж заступился. Он ему из пистолета ногу прострелил. И что? Через два дня встречает меня и хохочет, гнида. Сейчас у власти деньги стоят. Если их у тебя нет то и милиция помогать не станет. Конечно, что-то делать будут, но особо не поторопятся. А если против вас кто-то из серьезных преступников, ну, заявите, но только хуже может быть. Мелочь, конечно, берут и сажают. Бывает, и крупную птицу хапаем. Но надолго ли? — Выходит, сейчас вообще закона и порядка нет, — горестно вздохнул Андрей. — А что ты хочешь от нас?! — взорвался Веткин. — Если по телевизору показывают, как генеральный прокурор в постели с проститутками кувыркается! Если это не провокация, то сажайте его, сволочь. Если нет — берите тех, кто придумал это кино, и наказывайте. Или вон Властилина. Посадили ее. А почему? Да потому, что денег у нее тех, которые нужны, уже нет. Бросили ее друзья-приятели. Кто она есть-то, Властилина? Да никто. Подставили бабу. Но здесь хоть кого-то посадили. Пусть крайнюю, но нашли. А сколько других деятелей-банкиров людей обманули и живут припеваючи? — Что ты нам рассказываешь? — недовольно спросил Андрей. — У нас другое дело. Нам угрожают дочь убить или изнасиловать. Ты это понимаешь?! — заорал он. — Да будь я хоть наполовину здоров, на кой тебя вызвал бы? А ты… — Если я сейчас вот так поверю вам и начну что-то делать, — вздохнул Алексей, — меня завтра же уберут с работы, а потом подловят где-нибудь и отделают как следует. — …Все обскажу, милая, — раздался из магнитофона хрипловатый мужской голос. — Ты не волнуйся особо. Все хорошо будет. Невысокий мужчина, поправив очки-хамелеоны, выключил магнитофон. — Звонок был в пятнадцать двадцать четыре. Звонили из городского телефона-автомата. Откуда именно, выяснить не удалось. Судя по голосу, мужчина. — Ясно, что не баба, — хмыкнул Валерий. — Лет пятидесяти, — продолжил очкастый. — По разговору понятно, что украинец, но уже давно живет в России. Это все. |