Онлайн книга «Цитадель»
— Чем могу служить, добрый господин Хаген? — спросил глава семейства, кланяясь. Рядом низко склонились его жена и дети. Два мальчика-подростка и девушка лет пятнадцати. Перехватив взгляд Рикерта, она улыбнулась, и он тотчас узнал свою ночную знакомую. — Держи! Хаген швырнул хозяину мешочек с золотыми. Тот поймал, заглянул в мешок, и глаза его засветились радостным огнем. — Что угодно господину Хагену? Я сделаю все, что скажете! — Я покупаю твою дочку. Веди ее сюда. Рикерт остолбенел и уставился на Хагена. — Как скажете, господин. Схватив дочку за руку, пейзанин потащил ее к Хагену. Та, покорная отцовской воле, даже не пыталась сопротивляться. Хаген подхватил ее и усадил в седло, затем заглянул в искаженное страхом девичье лицо и улыбнулся: — Ну чего ты перепугалась? Все будет хорошо. Отряд тронулся. Отец девушки, похоже, уже забыл о дочери. Склонившись над мешочком, они с женой пересчитывали деньги. Глаза их блестели. На месте остался стоять только Рикерт. Его жеребец, подталкиваемый и увлекаемый другими, сделал пару шагов, но, не дождавшись никакой команды, застыл, в недоумении косясь на хозяина. Рикерт был раздавлен и уничтожен. Как будто небо обрушилось на него, превратив в жалкую кучку грязи. — Рик, ты не заболел? — рядом остановился Гелен. — Нет, — Рик медленно покачал головой. — Тогда поехали… Или ты решил остаться жить здесь? Рикерт машинально натянул поводья. Дорога до Амберга прошла для него как в тумане. В голове носились десятки самых безумных идей, но он так и не смог принять ни одной из них. Он был в полнейшей растерянности. В придорожный трактир, расположенный на развилке дорог недалеко от Амберга, они добрались к вечеру. Находившиеся там люди, завидев вооруженный отряд, быстро ретировались, а тому, кто оказался не таким сообразительным, помогли воины Хагена. Усевшись за стол с дядей, Рик волей-неволей бросал взгляды туда, где сидели Хаген с девушкой. Та выглядела по-прежнему испуганной, почти не ела, вздрагивала от каждого резкого звука и взрыва хохота. — Рик, что с тобой? — поинтересовался Гелен. — Ты сам не свой. — Скорее не я, а Хаген, — мрачно бросил Рик, решив наконец поделиться наболевшим с дядей. — Я не понимаю. Хаген… Он купил ее как скот! Разве не он вешает разбойников, мародеров и даже своих воинов, если те посмеют обидеть крестьян? Почему же он это сделал? — А в чем ты видишь обиду? — Гелен пожал плечами. — Крестьяне нередко продают своих детей. Тем более девочек, от которых в хозяйстве всегда одни убытки. — Но он уже заработал немало, продав зерно и мясо! — Денег не бывает много, ты должен знать. Думаю, крестьянин получил за нее гораздо больше, чем он выручил от продажи фуража. — Но сам Хаген?.. Почему он так поступил? — Я не понимаю, Рик, почему ты так взъелся на него? — Он не должен был так поступать! Посмотри на нее, она едва не умирает от ужаса! — Что с того? Хаген превратил ее родителей в богачей. Он дал им шанс в корне изменить свою жизнь. Изменить к лучшему. И потеря дочки небольшая цена за эту возможность. — Вот как? И тебе, и Хагену, похоже, абсолютно наплевать на жизнь этой девушки, так? — Да, Рик. Правление Хагена принесет людям столько пользы, что жизнь какой-то одной селянки не имеет никакого значения. Рик пронзил дядю яростным взглядом, но ничего больше говорить не стал. Теперь он знал, как нужно поступить. Теперь он принял решение. Именно разговор с дядей убедил Рика в непогрешимости Хагена. Оставалось только выбрать удачный момент и… — Хаген, поделишься девочкой? — бросил Росбах, когда Хаген с девушкой направился к лестнице на второй этаж. — Если будешь хорошо себя вести, — усмехнулся Хаген. И это оказалось последней каплей. Рикерт вмиг забыл обо всех своих хитроумных планах. Как будто какая-то сила подбросила его с места и швырнула Хагену наперерез. — Рик? — вскинул брови Хаген. — Что случилось? — Оставь ее! — выпалил Рикерт. — Ты сам говорил, что никто не смеет обращаться с крестьянами, как с животными! Хаген смерил его долгим взглядом. Затем покосился на подскочившего Гелена. — Извини, Хаген, парень выпил вина, разгорячился. — Гелен попытался увести Рика. Рикерт с силой оттолкнул дядю. — Хаген! Я разрываю наше соглашение! Я больше не служу тебе! А сейчас… — Он выхватил меч. — Отпусти ее, или я убью тебя! В харчевне загрохотали отодвигаемые стулья и лавки, посыпались на пол глиняные кружки и миски. Зазвенели клинки, покидая ножны. Налитые кровью взгляды воинов Хагена скрестились на Рикерте. Вперед вышел Росбах. — Сопляк! Я спущу с тебя шкуру! — Всем стоять! — рявкнул Хаген. Он взмахнул рукой, и воины попятились. Попятился даже Росбах, остановить которого порой не могла и дюжина человек. Но взгляд Хагена останавливал и его. — Здесь я принимаю решения, — ледяным тоном сказал Хаген. — Я решаю, когда и кому пришло время умереть. Он повернулся к Рикерту. — Не хочешь служить — твое право, — медленно сказал он. — Хочешь драться — я к твоим услугам. Но если ты больше не служишь мне — не жди пощады. — Хаген! — встревоженно заговорил Гелен. — Позволь, я… Хаген жестом оборвал его. — Он воин. И он сделал свой выбор. — Хаген! Дай мне разделаться с этим наглым юнцом! — проревел Росбах. — Он мне никогда не нравился! Он всегда смотрел на нас сверху вниз! Дай мне… — Заткнись! — бросил ему Хаген. Он толкнул девочку к Гелену и медленно вытянул из ножен меч. В наступившей тишине одинокий звук вынимаемого клинка прозвучал зловеще. Рик облизнул сухие губы, покосился на девушку. Та стояла, уткнувшись лицом в грудь Гелену, и, похоже, была на грани обморока. — Да, я готов! Рик перевел взгляд на Хагена, и это все решило. Он только уловил краем глаза резкое движение, обернулся, но успел увидеть лишь злые глаза дяди и его кулак. Тяжелый удар бросил его на пол, в глазах полыхнули молнии, и сознание погасло. Очнулся Рик далеко за полночь. Он лежал на лавке, заботливо прикрытый плащом. В харчевне было довольно темно — очаг да несколько светильников на стенах с трудом разгоняли ночной сумрак, и было тихо. Из дальнего угла доносился только медвежий рык Росбаха и едкий голосок Юлиха, известных любителей перекинуться в картишки или кости. И еще в харчевне оставался Гелен. Он сидел, привалившись к стене, и мирно посапывал, уронив голову на грудь. |