Онлайн книга «Время жестоких чудес»
|
Тихий шорох за спиной отвлек Алека от раздумий, он бросил руку к мечу, но тут же расслабился, узнав. – Это я… – Привет. – Светлый день. Будет. Лина подошла, встала рядом, они какое-то время молчали, глядя, как медленно синеет небо на востоке. – Чего не спишь? – Бессонница… – Лина повернулась к нему. – Не припомню, когда мы в последний раз вместе встречали рассвет. – А я припомню. – Алек обнял жену, напоминая. – Да, верно… наверное, тогда… – Она замолчала. – Что? – Да нет, ничего… – Все хорошо? – спросил он. – Да, все отлично… – Ты пряталась от меня вчера? – Нет… я просто… занята была. – Знаю чем. Видел вас утром на поляне, старик опять за старое? – Угу… – Лина отвечала односложно, потом и вовсе стала отмалчиваться. Алек вздохнул и сказал, как бросаясь в ледяную воду: – Скоро осенние праздники. – Да. – Я ваших обычаев почти не знаю. Девушка отвела взгляд от горизонта, непонимающе посмотрела на Алека. – Расскажи, как это будет, – попросил он. – Что? – Наша свадьба. Взгляд ее стал испуганным. – Алек… – Конечно, если ты согласна… – Я… Удачно, что ты… сам об этом… – Лина запиналась растерянно. – Потому что мне нужно кое-что тебе сообщить… – Меч у тебя не для того, чтобы за него держаться! Лина, бурча под нос, позвала выбитый меч. Дядя мгновенным кружением за спиной кинул свой шинай из руки в руку, и девушка с трудом парировала удар по чудной траектории, едва опять не выпустив меч. Утречком старому мыследею взбрела в голову мысль поразмяться. Сначала он вызвал полдюжины учеников и бился со всеми разом, а когда ни один из них уже не в состоянии был поднять меч, наставник взялся за племянницу. – Стойку прочнее и гибше! К бою! Тьфу, ну кто же так дышит?! – вопил он на всю долину. Старик и девушка кружились в круге, обмениваясь ударами, уходя и парируя. – Отставить. – Майнус опустил меч. – Что-то ты сегодня совсем никакая… Нет, хорош, еще надорвешься… Брось деревяху. Лина, тяжело пыхтя, забрала у дяди меч и вернула оба шиная в стойку. Она уже совсем собралась уйти с игровой поляны, но оглянулась, не получив привычного последнего залпа напутствий и критики. Майнус стоял посреди круга неподвижно, вытаращив слепые глаза, обратившись в каменную статую, и только крылья носа вздрагивали. Потом широкая ладонь загребла воздух в том месте, где только что стояла Лина, Майнус поднес ладонь к лицу, втянул носом. – Ну-ка, поди сюда! – велел он. Лина подошла, и Майнус прислушался к ее дыханию, потом обошел, принюхиваясь. И начал тихо смеяться. – Жива… и все чудеса ее… чудесные… и особенно… чудесатые! – Между каждым словом он икал. – Ты… ты ж… беременна! – Я – что? – переспросила Лина. – Беременна! – Беременна?.. Кто, я?.. – Нет, Свет Всевеликий, я! – Но… но… Лина потупилась, заалела, как маков цвет, пролепетала: – Как… беременна? – Как, как… Полагаю, традиционным способом! Нового еще не придумали. Ах я дурак слепой! Проглядеть… Кто? Лина не ответила, но ответ Майнусу не был нужен: – Ах я дхоу безглазый! Тебе что, мать ничего… ну да, конечно, как же иначе! Ее маленькой дочке пока рано… – Дядя… – жалобно сказала Лина, вжимая голову в плечи, ожидая громов и молний. Майнус засмеялся чисто и весело, подняв слепое лицо к небу, и старому мыследею показалось, что он видит синь. * * * Алек стоял как пришибленный громом. Лина смотрела на него смущенно, не дождавшись другой реакции, кроме моргания и хватания ртом воздуха, неловко улыбнулась: – Вот такие дела… – Да уж, дела… – прошептал Алек. И, не найдя других слов, просто обнял ее. Над лесом зажглась золотая кромка рассвета, и ликующее утро, утро последнего дня лета, вошло в мир. |