Онлайн книга «Я, Чудо-юдо»
|
Он откинул кусок шелка, открыв лежавшие рядом на полу три наглухо закрытых деревянных жбанчика, заодно ненароком явив распахнутую плоскую коробку с туго свернутыми табачными листьями. Сигары, блин… Всего два раза в жизни курил сигары, но оба раза с удовольствием… – Вот, понюхай. Черномор протянул мне один из жбанчиков, легким движением снимая крышку и заодно – я заметил – как-то краем рукава пододвигая поближе ко мне коробку. Кофе пах хорошо. По-настоящему. Жарким бразильским солнцем, маревом над сельвой. Сигары пахли еще лучше. Хороший он торговец, этот Черномор. Гораздо лучший, нежели интриган. Думаю, привези он девиц, я бы не сошел на берег без гарема освобожденных от лютой судьбины бедняжек. – Подходяще, – почему-то хрипло сказал я и положил рядом с достарханом мешок. Развязал его и выложил скороходы. – Вот. – Что это? – не без прохладцы спросил Черномор. – Сапоги. Скороходы. – Это? Я кивнул. – Не знаю, какое видение тебя обмануло, мой друг, но ты ошибаешься. Ну нет, на этакой мякине меня не проведешь! – Можем проверить, – равнодушно пожал я плечами. – Достаточно развязать вот эти тесемки. Плот – не остров, думаю, мы быстро их поймаем. Но уверяю тебя, многомудрый чародей, на берегу они действовали отменно. Сегодня утром проверял. – Не сомневаюсь в этом, – кивнул Черномор. – И, поверь, прекрасно вижу, что эти… изделия действительно наделены магией. Проблема в другом: их можно назвать как угодно, но только не скороходами. Позволь немного просветить тебя в классификации колдовских вещей: они бывают уникальными, при этом всегда самыми лучшими, бывают широко распространенными – и тогда, как правило, просто неплохими. А бывают никуда и ни на что не годными. Так вот, сия… обувка, похоже, относится к четвертому, доселе вообще невиданному классу. – Эти сапоги умеют передвигаться самостоятельно, – не отступал я. – Заблуждение! – решительно возразил Черномор. – Способность шевелиться отнюдь не означает способности к передвижению. Цветок тоже умеет шевелиться, когда тянется к солнцу, но с места не сдвигается. – Эти сапоги – сдвигаются. Я сам видел. – Да, но это единственное, в чем они способны превзойти растущий на земле цветок! Любой черепахе они уже проигрывают. – Ничего подобного! На острове хватает черепах, я проверял! Сапоги быстрее. Кроме того, они выносливее черепах. – Неужели? Не идет ли речь о маленьких черепашатах? Стыдись, ты мучил детенышей… – Я люблю животных! Однако… ни на чем не настаиваю, – с деланым равнодушием откинулся я на подушки. – Если тебе не нравится мой товар – что ж, от этого хуже только мне. – Воистину так! А мне бы очень не хотелось отягощать твою и без того незавидную участь… – Что поделать? Если уж товар так плох… Признаться, я подумал, что чародеи этого мира мудры! Что они не спешат делиться секретами магического искусства с простыми людьми, дабы не выродился род людской в лени и праздности, – продолжал я. Свои умозаключения об отношениях между магами и окружающим миром я строил на летописных упоминаниях о распространении христианства, из чего заключил, что маги, хотя и не подвергаются здесь массовым гонениям, все же отнюдь не чувствуют себя полновластными хозяевами. – Это было бы поистине неразумно и даже жестоко по отношению к людям… – Конечно, так оно все и есть, – согласился несколько сбитый с толку Черномор. – Но это означает, что на свете должно быть много людей, просвещенных в магии намного меньше даже меня, которые никак не способны сравнить достоинства одних сапог-скороходов с другими. Между тем, обуреваемые алчностью, манией величия и другими не красящими человека пороками, даже за самое незначительное колдовство эти люди готовы выложить любые деньги. Черномор ничего не ответил, но по лицу его я понял, что угадал. – А значит, даже за эти сапоги четвертого, невиданного доселе класса ты можешь выручить золота достаточно, чтобы покрыть расходы на три жбанчика кофе и коробку сигар. Колдун взял сапоги, осмотрел со всех сторон, провел пальцем по швам, погнул подошву. Даже внутрь залез, что-то прощупывая, потом с брезгливой миной отряхнул руку от влажного песка. – Когда-то я сам такие делал, – сознался он. – По паре за полгода. Доходное дело, только очень уж муторное, но в молодости надо на что-то жить… Скажу по секрету, единственное достоинство этой пары – почти нерастраченный заряд. Вёрст этак триста они еще осилят. Поверь, в противном случае я не дал бы за них и ломаного гроша. – Приму к сведению. Значит, уговорились?.. – Только кофе. Один жбанчик. – Два! По числу единиц товара. – Ну для первого раза… – улыбнулся Черномор. – Только чтобы установить торговый контакт – два жбанчика кофе. – Один жбанчик и три сигары! – Сколько? Их у меня всего-то дюжина, а знаешь ли, сколько они стоят? Особенно при том, что в мире гораздо больше распространен опиум, а те немногие, кто ведает секреты табака, пользуются преимущественно трубками! – Жбанчик и две си… и одна сигара! – Это просто возмутительно… Да во всем цивилизованном мире ценителей табака можно по пальцам пересчитать, и каждый готов заплатить за одну сигару меру золота! Я скрипнул клыками. – Пригоршню кофе и сигару… – Еще две пары скороходов – и все твое. Я помолчал и с невольным вздохом поднялся на ноги: – Подожди. Я скоро. Рудя, наблюдавший за персияночками из окна на верхнем этаже терема (я на всякий случай велел ему не высовываться), спустился, когда я пересекал двор. Только глянув на мою морду, предположил: – Там тот кольдун, кто тебя чароваль? – Нет, – ответил я, поудобнее пристраивая перекинутые через плечо сапоги. По счастью, как раз еще две пары не очень резвых под рукой были. – Но тоже хорош. Живодер, кровопийца… – Вампир? – Нет, торгаш. – Еврей? – Хуже. Хуже, с точки зрения Руди, было уже некуда, но он поверил. Сочувственно покивал головой: – Все кольдун суть богопротивни негодяйе. – И не говори… Новые сапоги Черномор встретил такой грустной улыбкой, что я и впрямь подумал, не обворовываю ли почтенного старца. – Забирай. Я дал слово и держу его, – чуть ли не со слезой попрощался он с товаром. – Надеюсь, в другой раз ты не станешь разорять меня такими предложениями? У меня ведь и других забот хватает, кроме как отыскивать по свету дурачков, согласных на подобный, с позволения сказать, товар. |