Книга Ожерелье смерти, страница 56 – Борис Бабкин

Глыба испуганно выскочил.

— Тебе из Кирова звонили, — робко сказала Эля.

— Знаю, — уже спокойнее буркнул Ус и рассмеялся: — Чего вы опять не поделили? — Не в силах сдержать смех, выронил пистолет, держась руками за живот, присел на кровать.

— Да это она! — в один голос крикнули женщины.

— Хватит! — снова закричал Журин. Вскочил и подошел к испуганно отшатнувшейся сестре. — Запомни! — потряс он кулаком перед ее носом. — Еще раз бучу затеешь — в порошок сотру! Тебя это тоже касается! — угрожающе повернулся он к державшейся за плечо Рите. Затем закурил и негромко сказал: — Звонила Лиля. Судя по всему, Псих с Лютым в Кирове. К ней пока не заходили. Но она уверена, что скоро появятся.

Василиса вошла в комнату, посмотрела на развалившегося на кровати Пузыря, громко сказала:

— Все дрыхнешь? Боишься жир растрясти?

— Вот стервоза, — недовольно проворчал Пузырь, поднимаясь. — Весь кайф поломала! Только засыпать начал.

— Я с Бочаровой базарила, — Василиса скинула туфли и стала снимать платье. — Уф, — отбросив платье в сторону, женщина помахала на себя руками. — Жара, как на юге.

Удивленно привстав, Сулов заморгал сонными глазами:

— А ты разве знаешь дочь Бо…

— У тебя крыша поехала, — засмеялась Василиса. — Я про Софку говорю, — бросившись на кровать, одобрительно добавила: — Сумела все-таки окрутить Кирюху! Уже два года его законная супруга. А ведь совсем недавно в Домодедове официанткой работала.

— Что она базарила-то? — В опухших глазах толстяка появился интерес.

— В Кирове Лютый. — Прикурив, женщина выпустила дым. Василий резко вскочил:

— Точняк? — громко спросил он.

— Он с Психом ее людей подломал, — лениво произнесла Потина. — Она хотела Алку пришить, да ни хрена не вышло. Псих с Лютым не дали, — потянувшись, она рывком села. — Дом, где бойня была, менты почти сразу окружили. Трупы еще теплые были. И ни хрена! Ушли Псих с Лютым! — Опережая вполне уместный вопрос толстяка, добавила: — Она на сто процентов уверена: были там эти двое!

— Вот, суки, шарашат! — удивился Пузырь. Он хотел что-то спросить, но, встретив ничего не выражающий взгляд женских глаз, промолчал.

— Ты чего? — наконец выдавил он.

— Череп, — тихо сказала Василиса.

— Пить меньше надо, — по-своему поняв ее, ухмыльнулся Вася, — и голова болеть не будет.

— Ох, и дурища же я! — громко сказала Василиса.

— А ты только въехала? — поддел ее Пузырь. — Я тебе давно про это говорил.

— Ты-то вообще деревянный, — отмахнулась женщина. — Я про Костю Черепа вспомнила. За приличные бабки он Лютого из-под земли достанет! — Она взволнованно прошлась по комнате.

— А ведь по натуре! — обдумав ее слова, сказал Пузырь. — Череп всех в гробу видал, он на себя пашет.

— Поехали к его бабе, — надевая платье, сказала Потина. — Она знает, где его найти.

Жанна медленно шла по перрону. Эдгар только что уехал. Остановившись, посмотрела вслед отошедшему поезду. А вот вернется ли? Тяжело вздохнув, пошла к вокзалу. «Снова одна», — чуть слышно прошептала она. Внезапно остановившись, резко повернулась. Она успела увидеть последний вагон поезда. Ее пронзила внезапная мысль: с Юрием, чью фамилию она носит уже несколько лет, они были всего одну ночь. Как и с ним.

— Эдгар! — отчаянно закричала она. — Не уезжай! Эдгар!

— Что с вами? — К ней подошел молодой сержант милиции.

— Понимаешь, — с заблестевшими от слез глазами прошептала Жанна, — он уехал…

Не выдержав охватившего ее отчаяния, прижалась к груди парня в милицейской форме и громко, навзрыд заплакала.

Парень растерянно замер. Подбежавший второй милиционер понял ее по-своему.

— Куда они побежали? — доставая переговорное устройство, быстро спросил он.

— У нее муж уехал, — негромко объяснил ему сержант.

— Тьфу ты! — с досадой плюнул тот и строго сказал: — Послушайте, гражданка, слезы будете дома лить!

— Свали на фиг! — сердито сказал ему сержант.

Взглянув на него, тот улыбнулся и хотел понимающе подмигнуть. Но, увидев злые глаза напарника, пошел к вокзалу. Жанна отстранилась от милиционера и смущенно попросила:

— Извините, ради бога. Просто нашло.

— Вы в порядке? — с участием спросил он. — Может, проводить? Я вас на такси посажу.

— Спасибо, — вытирая слезы, поблагодарила она. — И простите, пожалуйста.

— С вами точно все в порядке? — снова спросил сержант.

— Да. Все прошло. Просто, понимаешь, — она горько улыбнулась, — я снова одна. И не верь никому, что одиночество лечит. Если это и так, то это очень горькое лекарство.

— Где же твои похитители? — Таня с презрением посмотрела на майора.

— А ты хотела бы, чтобы они были? — грустно улыбнулся Фомин.

— Зачем тебе понадобилось это придумывать? Я пыталась понять. И не смогла.

— Я правду говорил! — вспылил Александр. — На кой черт мне такое придумывать?

— Вот и я хотела бы знать, зачем, — она шагнула к двери.

— Таня, — майор поймал ее руку, — постарайся понять…

— Я хотела! — выдернув руку, женщина обожгла его сердитым взглядом.

— Я не про это, — поправился он. — Я про наш последний разговор. Ну, тогда… — Александр смущенно опустил голову. — Дома. Я не… ну, в общем…

— Хватит! Я теперь знаю одно: никогда не прощу тебе того удара, слышишь? Неужели ты думаешь, что за все эти годы никто не напоминал мне о том подлом грязном скандале, когда меня обвинили в любовной связи с подследственным? Просто некоторое время все молчали, потому что был жив отец, потому что меня оправдали и клеветник получил по заслугам! А потом многие и часто напоминали мне об этом. Именно поэтому я ушла с работы. Думаешь, меня не задевали эти грязные оскорбления? — Ее глаза налились слезами. — Мне помогла твоя вера в меня! Я не устраивала скандалов, не доказывала свою порядочность, честность. Верность тебе, моему мужу. Потому что хорошо помнила твои слова, после этого нелепого и страшного обвинения. Ты помнишь? (Майор, вздохнув, опустил голову.) Ты сказал тогда: «Я верю тебе». И мне было плевать на всех, потому что рядом был ты, человек, которого я любила и который верил мне. И вдруг неожиданно, и поэтому особенно страшно, пришлось узнать, что это не так. А ведь многие злопыхатели после вмешательства республиканской прокуратуры поверили мне. Многие, но не ты! — Таня замолчала. Вытерев слезы, сухо добавила. — Я просила не приезжать. На развод подам сама. Свету тебе видеть не надо.

— Она моя дочь! — выпалил Фомин. — И я хочу…

— Она дочь Лютого! — зло прервала его жена.