Книга Изящное искусство смерти, страница 31 – Дэвид Моррелл

— Много лет назад? — переспросил Райан.

— Однажды в мой дом в Озерном крае явился человек, очень похожий на этого. Он внезапно возник будто бы из ниоткуда — словно спустился с Луны. Я пытался заговорить с ним на латыни и на греческом, но все было безрезультатно. Когда стало ясно, что мы не сможем понять друг друга, он улегся на полу в кухне и заснул. Через час он резко вскочил, как ни в чем не бывало вышел на дорогу и вскоре исчез вдали. Произошедшее было настолько нереальным, что впоследствии он мне часто снился. Но прошло уже столько лет, что этот малаец просто не может быть тем же самым, что очутился в моем доме.

— …омас, — вдруг произнес незнакомец.

— Что он пытается сказать? — удивился Беккер.

— …омас… инси.

Похоже, малаец просто пытался вспомнить слова, не догадываясь об их смысле.

— Томас? — переспросил Любитель Опиума. — Де Квинси? Вы это хотите сказать? — Он ткнул себя кулаком в грудь. — Томас Де Квинси?

— …инси, — кивнул малаец и полез под рубашку.

В одно мгновение рядом оказался Беккер. Он схватил мужчину за руку и вытащил ее, чтобы проверить, нет ли там какого оружия. Но оказалось, малаец достал конверт.

Де Квинси выхватил его, разорвал и быстро прочитал короткое письмо. Лицо маленького человечка побледнело.

— Отец, что там такое?

Трясущейся рукой он протянул Эмили клочок бумаги.

Девушка прочитала текст вслух, и голос ее дрожал так же, как дрожала рука ее отца.

Чтобы узнать, что случилось с Энн, чтобы найти ее, приходите в Воксхолл-Гарденс [8] завтра в одиннадцать утра.

— Энн? — спросил Райан. — Вы назвали это имя, когда мы только повстречали вас. Кто она?

— Моя потерянная юность.

— То есть?

— Ум лишен способности забывать, — произнес Де Квинси. Хотя он смотрел на зажатый в руке Эмили листок, казалось, взгляд пронзительных голубых глаз устремлен далеко-далеко. — Когда мне было семнадцать и я жил впроголодь на лондонских улицах, я влюбился в проститутку.

Райан и Беккер были немало озадачены откровенным признанием Де Квинси. Полицейских шокировало не только упоминание о женщине легкого поведения — при собственной-то дочери! — но в равной степени они удивились, услышав, что этот человек способен на такое чувство, как любовь. Подобная прямота, да еще в присутствии посторонних, представлялась чем-то невообразимым.

— Я обещал Энн, что встречусь с ней в определенное время в определенном месте. Но непредвиденные обстоятельства помешали мне оказаться там в назначенный час.

Распереживавшийся Де Квинси вытащил фляжку с лауданумом и сделал большой глоток.

— Когда мне в конце концов удалось прибыть на место встречи, Энн там не было. Больше я никогда ее не видел, хотя и провел в поисках долгие годы. И сейчас я бы ни за что не поехал в Лондон, если бы мне не пообещали рассказать о судьбе Энн.

— Кто вам обещал? — спросил Райан.

— Даже не представляю. Но этот человек снял дом, чтобы нам с Эмили было где остановиться в Лондоне. Получается, меня заманили сюда, чтобы втянуть в эту историю с убийствами. И все это затеяно ради меня? Одно можно сказать наверняка: он следит за мной.

— Следит?

— А откуда еще он мог узнать, что сегодня ночью я окажусь здесь? И он подослал ко мне малайца с письмом. Кроме того, он неспроста выбрал жертву, прибывшую в Лондон из Манчестера и по фамилии Хейуорт.

— Вы уже говорили, что это важно, но не объяснили почему, — заметил Беккер.

— Я вырос возле Манчестера. Наше семейное поместье называлось Гринхей.

— Гринхей. Хейуорт. Немного похоже, но не более того, — сказал Райан.

— Нет, — покачал головой Де Квинси.

— Вы всерьез считаете, что убийца выбрал в качестве жертвы хозяина этой лавочки, потому что он, так же как и вы, приехал в Лондон из Манчестера, а его фамилия схожа с названием вашего родового гнезда?

— Это отнюдь не совпадение, что убийство произошло через месяц после публикации моей последней книги. Детали убийства в мельчайших подробностях совпадают с тем, что я написал в постскриптуме к эссе. Чтобы ассоциация была более полной, убийца выбрал в качестве жертвы человека, которого можно некоторым образом отождествить со мной. По его воле я оказался причастен к этому чудовищному преступлению. Господи, что еще он собирается сделать, чтобы втянуть меня в свою кровавую игру?

В 1854 году Британская империя была крупнейшим государственным образованием из всех, какие знала мировая история: ее площадь превышала территории, завоеванные Александром Македонским или римлянами. Британские владения охватывали весь земной шар и включали Канаду, Багамы, Бермуды, Гибралтар, Мальту, Кипр, третью часть Африки и значительные территории на Ближнем Востоке, а также Индию, Бирму, Малайзию, Сингапур, Гонконг, Борнео, Новую Гвинею, Соломоновы острова, Фиджи, Самоа, Австралию, Новую Зеландию и отдельные участки Антарктиды.

И в самом центре этой гигантской империи стоял Генри Джон Темпл, известный широким кругам как лорд Палмерстон, — возможно, самый могущественный человек на планете. На протяжении почти полувека (начиная с 1807 года) Палмерстон медленно, но упорно расширял свое влияние в британском правительстве и сильно в этом преуспел. Поначалу он был скромным членом парламента, затем на протяжении девятнадцати лет занимал должность секретаря по военным делам, в течение пятнадцати лет служил на посту секретаря по иностранным делам, а в период, когда происходили описываемые события, возглавлял министерство внутренних дел. В этой должности он отвечал практически за все, что происходило на территории Великобритании, в частности курировал работу полиции и занимался вопросами национальной безопасности. Многие в стране в то время не сомневались, что скоро Палмерстон станет премьер-министром. Однако премьер-министры приходят и уходят, а человек, проведший почти всю жизнь в военном министерстве, министерстве иностранных дел и министерстве внутренних дел, и так способен контролировать правительство. Премьер-министры и даже сама королева Виктория частенько требовали от лорда Палмерстона объяснений, почему он предпринимает в своей деятельности шаги, которые не были одобрены ни парламентом, ни главой кабинета.

В девять часов утра в понедельник инспектор Райан сидел перед этим великим человеком в его кабинете в Вестминстерском дворце. Палмерстон мог похвастать длинными и густыми, окрашенными в каштановый цвет бакенбардами, которые начинались от волевого подбородка и обрамляли властное лицо. Лорду было семьдесят лет, но с годами он не утратил ни энергии, ни амбиций. На стенах кабинета висели большая карта Великобритании и карта мира, на которой принадлежащие империи территории были отмечены красным и возле каждой был воткнут британский флаг.