Книга Изящное искусство смерти, страница 78 – Дэвид Моррелл

Де Квинси спрятал драгоценную фляжку под разломанным ящиком, из последних сил пробрался в центр лежбища и улегся среди тел.

Несмотря на то что камни были довольно холодными, тесное пространство туннеля хранило часть тепла, исходящего от спящих людей.

Здесь, укрывшись среди нищих с Оксфорд-стрит, Де Квинси попытался немного подремать, хотя часть его мозга продолжала бодрствовать и размышлять над сложившейся ситуацией.

Не придумав ничего лучшего, Райан, Беккер и Эмили в этот ранний час направились в Скотленд-Ярд. На их счастье, до штаб-квартиры лондонской полиции еще не дошли вести об отстранении инспектора Райана и констебля Беккера от их должностей. Им нужно было немного передохнуть и разработать планы на будущее.

Путь, который в нормальной обстановке они преодолели бы за двадцать минут, в тумане занял целый час. Но Эмили не беспокоило ни это обстоятельство, ни озябшие ноги. Все ее мысли сейчас были об отце.

Когда они наконец добрели до здания с вывеской «Управление полиции Лондона», уже вставало солнце.

Внутри царили тепло и уют. По обеим сторонам длинного коридора располагались бесчисленные двери. На второй этаж вела лестница. Все было тихо и спокойно.

Райан мельком взглянул на пожилую женщину, спавшую на скамье, и зашел в кабинет напротив. Дежурный констебль за столом посмотрел на инспектора.

Знает ли констебль о том, что случилось у лорда Палмерстона?

— Приветствую вас, инспектор Райан. Что-то уже пару дней вас не видел.

Значит, про их с Беккером увольнение еще неизвестно.

— Дел было много.

— Похоже, самое трудное еще впереди.

— Боюсь, вы нравы. Это констебль Беккер.

— Да, мы встречались. А что с вашим пальто, Беккер?

— Подрался тут…

— Н-да, в последнее время такое частенько случается.

— А это свидетельница, которой нам нужно задать несколько вопросов, — сообщил Райан и показал на Эмили. — Можно воспользоваться одной из комнат?

— И хотелось бы выпить горячего чая, — прибавил Беккер и поглядел на красные от мороза щеки девушки.

— Чай возле печки.

Они миновали спящую женщину и зашли в комнату, где у печки стояли три свободных письменных стола. Эмили стянула перчатки и протянула руки к пышущей жаром поверхности.

Райан взял с подноса чайник и разлил дымящуюся жидкость по чашкам.

— Пейте, пока есть такая возможность. Кто знает, когда нас вышвырнут отсюда.

От двери послышался голос.

— Райан.

Все трое обернулись.

У входа стоял констебль.

«Наверное, ему сообщили, что мы больше не служим в полиции».

— Вас тут женщина ждет.

— Та, что спит на скамье?

— Уже не спит. Она проснулась, когда услышала, что вы пришли. Я ей сказал, что вы тот самый человек, которого она хочет видеть. Можете с ней поговорить? Она здесь со вчерашнего вечера.

Упомянутая женщина стояла позади полицейского. Сейчас, проснувшись, она выглядела старше, чем когда они увидели ее в первый раз. Лицо она немного отворачивала в сторону, будто что-то скрывала. Часть лица, обращенная к Эмили и ее товарищам, была изрезана глубокими морщинами. Женщина куталась в потрепанное пальто и, казалось, никак не могла согреться.

— Это касается старых убийств на Рэтклифф-хайвей, — пояснил констебль. — Говорил ведь я ей: никого не интересует древняя история. Нам сейчас нужно раскрыть убийства, совершенные субботним вечером и накануне. Но она настаивает, что те убийства каким-то образом связаны с нынешними. Еще она говорит, что ей чего-то стыдно. Думаю, не будет никакого вреда, если вы ее послушаете. Даже если все это окажется чепухой, она, по крайней мере, отправится домой.

— Хорошо, — кивнул Райан. — Пусть проходит.

Констебль махнул женщине.

Она казалась такой уставшей и несчастной, что добрая Эмили помогла ей присесть на стул.

— Может, хотите чаю?

— У меня нет денег.

— Это не будет вам ничего стоить, — заверила старуху Эмили.

— Благодарю вас. Я действительно хочу пить.

— У вас есть сведения об убийствах? — перешел к делу Беккер.

Женщина кивнула:

— Да, о тех. Сорокатрехлетней давности.

— А что насчет недавних?

Старуха печально смотрела на поднимающийся от чашки парок. Эмили подала ей кружку, но — хотя она и говорила, что хочет пить, — женщина не сделала ни глотка. Эмили рассмотрела на ее левой щеке шрам от ожога.

— Как вас зовут? — спросил Райан.

— Маргарет.

— А фамилия?

— Джуэлл.

— Маргарет Джуэлл?

Эмили с таким удивлением повторила имя и фамилию женщины, что Беккер и Райан заинтересованно уставились на девушку.

— Что такое? — спросил Райан.

— Вы служили у Тимоти Марра? — обратилась к женщине Эмили.

— Да.

Голос старухи был исполнен печали.

— Да в чем дело-то? — не выдержал Беккер.

— Отец писал о ней. Эта женщина была служанкой у Тимоти Марра. Буквально перед самым убийством он послал ее в лавку купить устриц.

Райан подошел ближе.

— Маргарет?

Женщина подняла голову.

— Расскажите, почему вы пришли сюда.

— Из-за субботнего убийства. Совершенного сорок три года назад.

— Да. Сорок три года назад.

Райан присел, так что его лицо оказалось вровень с лицом бывшей служанки.

— Мистер Марр по субботам всегда держал лавку открытой до одиннадцати часов вечера. — Маргарет посмотрела на чашку, которую держала в руке, но так и не отпила из нее. — В тот вечер… когда мистер Марр собирался закрываться, он сказал Джеймсу…

— Джеймсу? — перебил ее Беккер.

— Своему подручному. Он попросил Джеймса помочь закрыть жалюзи. А мне поручил сходить оплатить счет пекарю и на обратном пути купить устриц к ужину.

Маргарет болезненно поморщилась.

— Я всегда очень нервничала, когда нужно было выходить из дому в такой поздний час, но мистер Марр приходил в ярость по малейшему поводу, и я не осмеливалась ему перечить — иначе он бы меня просто рассчитал. Так что я поспешила в темноте к лавке, где продают устриц, но она была закрыта. Я побежала к лавке пекаря, но и там тоже было закрыто. И я все думала, как же разгневается мистер Марр. Когда я наконец вернулась в дом, входная дверь оказалась заперта. Я поняла, что мистер Марр очень рассердился на меня за долгое отсутствие. Но как я ни боялась мистера Марра, еще больше я боялась, что меня на темной улице ограбят, а то и чего похуже. И я постучала в дверь. Когда никто не отозвался, я забарабанила сильнее. Потом стала колотить по двери ногой и кричать: «Мистер Марр, впустите меня!»