Книга Всего одно злое дело, страница 54 – Элизабет Джордж

– Мне действительно нужно его имя, – настойчиво повторил Линли. – Старший инспектор прав. Хотя ваш бывший любовник может быть абсолютно не связан с тем, что произошло здесь, в Италии, тот факт, что он был в вашей жизни, требует, чтобы его проверили и исключили из числа подозреваемых. Если он все еще в Лондоне, Барбара может этим заняться. Но это необходимо.

– Эстебан Кастро, – наконец произнесла Анжелина.

– Он испанец?

– Он из Мехико. Его жена англичанка. Тоже танцовщица.

– Вы и…

Ло Бьянко подыскивал слово, но Линли понимал, куда он клонит, поэтому вмешался:

– Вы и с ней были знакомы?

Анжелина опустила глаза.

– Она была моей подругой.

Прежде чем Ло Бьянко или Линли смогли прокомментировать ее слова или задать новые вопросы, приехал Лоренцо Мура. Он вошел так же, как и они – через дверь в цокольном этаже, которая привела его по длинному коридору в кухню. Бросил свою спортивную сумку на плиточный пол, подошел к столу и, поцеловав Анжелину, поинтересовался, что происходит. Очевидно, Лоренцо сразу почувствовал напряженную атмосферу в комнате.

– Сhe cos’è successo? – потребовал он.

Ни один из детективов не заговорил. Линли считал, что Анжелина сама должна рассказать – или не рассказать – своему нынешнему любовнику, что они обсуждали.

– Лоренцо знает про Эстебана Кастро, – сказала женщина. – У нас нет секретов друг от друга.

В этом Линли сильно сомневался. У всех есть секреты. Он решил, что Анжелина сама загнала себя в ситуацию, в которой сейчас находилась: в ситуацию матери, у которой украли ребенка.

– А Таймулла Ажар?

– А что Хари?

– Ну, иногда люди делятся всем друг с другом, – объяснил детектив. – Таймулла знал об этом вашем любовнике?

– Пожалуйста, только не говорите об этом Хари.

Лоренцо с кряхтением вытащил стул из-под стола, уселся на него, взял стакан и налил себе вина. Без раздумий опрокинул стакан, затем взял сыр, отрезал себе хлеба и с яростью спросил:

– Почему ты защищаешь этого человека?

– Потому, что я и так подложила бомбу под его жизнь. Этого достаточно. Не хочу больше делать ему больно.

– Merda [154] , – Лоренцо покачал головой. – Я не понимаю этой… бережности, с которой ты относишься к нему.

– У нас общий ребенок, – сказала Анжелина. – Общие дети многое меняют. Это жизнь.

– Cosi dici [155] .

На этот раз голос Муры звучал заметно мягче. Но все равно было видно, что Лоренцо так и не понял связь между совместным ребенком и нежеланием Анжелины причинять боль Ажару. «А может быть, он и прав, – подумал Линли. – Может быть, если бы Ажар вовремя развелся, жизнь сложилась бы совсем по-другому для Анжелины Упман. И, может быть, Лоренцо Мура догадывался об этом. Не важно, что было сейчас и что будет в будущем, но связь между Анжелиной Упман и пакистанцем всегда была и будет. И Муре придется с этим смириться».

В тот вечер Сальваторе забрался на крышу башни позже, чем обычно. У мамочки произошло сегодня то, что она считала стычкой, в macelleria [156] , когда она делала покупки для сегодняшнего обеда. И эта стычка, произошедшая, по-видимому, с иностранкой, которая совершенно не понимала, почему она должна выражать уважение матери Сальваторе, так же как это делали все в силу ее возраста – когда та входила в магазин, все расступались, – должна была быть всесторонне обсуждена.

– Si, si, – поддакивал Сальваторе, выслушивая все жалобы об ужасах мамочкиного дня.

Наконец он покачал головой и принял достаточно возмущенный вид. Затем, воспользовавшись первой же возможностью, взобрался на крышу, чтобы насладиться своим caffè corretto, видом тихого вечера, спускающегося на его город и на его жителей, совершающих свой ежедневный passeggiata [157] , держась за руки, а больше всего – насладиться тишиной, спустившейся на город.

Однако тишиной наслаждаться получилось недолго. Ее нарушил звонок мобильного. Сальваторе вынул телефон, увидел, кто звонит, и выругался. Если его опять пригласят в Баргу, он откажется.

– Итак, – среагировал magistratо на «pronto» Сальваторе, – mi dica, Topo [158] .

Тот знал, что хочет услышать Фануччи: все, что касалось этого английского детектива. Он рассказал прокурору то, что, по его мнению, могло его удовлетворить. Старший инспектор также добавил интригующие подробности о новом любовнике синьоры Упман – Эстебане Кастро. «Ей нравились или иностранцы, или вообще все парни с горячей кровью», – сказал он Фануччи.

– Puttana, – именно так охарактеризовал ее прокурор.

Времена изменились, хотел сказать Сальваторе. Женщины теперь не обязательно считались развратными, если у них были любовники. Но правда состояла в том, что скажи он такое Фануччи, это вызвало бы очередной приступ гнева. Потому что тот не верил, что в нынешнее время женщине позволялось иметь более одного любовника, была она замужем или нет. То, что у Анжелины Упман вошло, по-видимому, в привычку иметь нескольких, было еще одним кусочком интересной информации о ней. Сальваторе не имел ничего против того, чтобы поделиться этой информацией с Фануччи, потому что это позволяло ему увести разговор в сторону от Микеланджело Ди Массимо с его солнечной шевелюрой.

– Так что, он преследует ее, этот Эстебан Кастро? – спросил Фануччи. – Он приехал за ней в Лукку, где и спланировал свою месть? Она бросает его, а он с этим не согласен и придумывает, как ей достойно отомстить, vero [159] ?

Идея была абсолютно идиотской, но какое это имело значение? В конце концов, это хоть не было очередным бредом о молодом Каспариа.

– Forse, forse, Piero, – пробормотал Сальваторе.

– Но действовать надо очень осторожно, – сказал он. – Скоро они кое-что узнают, потому что этот английский детектив позвонит в Лондон и организует, чтобы там проследили за этим любовником Анжелины. Так он им пригодится, этот Ispettore Линли.

Некоторое время Фануччи молчал, обдумывая все это. На заднем фоне Сальваторе услышал чей-то голос. Женский голос. Это была не его жена, а, скорее, многострадальная любовница.

– Vai [160] , – резко ответил Фануччи. Это был его способ нежно сообщить ей, что сегодня вечером ее постельные услуги не понадобятся.