Книга Железный Грааль, страница 24 – Роберт Холдсток

Катабах, онемев от ярости, подошел к мальчишкам – возничего звали Конан, копейщика – Гвирион – и, схватив за шкирки, приложил головами друг о друга.

Конан схватился было за меч, но, наткнувшись на взгляд Катабаха, опустил руку. Гвирион ощупывал висок, проверяя, не течет ли кровь.

– Пара бестолковых дурней! – рявкнул на них воин. – Что, колесницы растут на деревьях?

Парни изумленно уставились на него.

– По-моему, их делают из деревьев, – робко предположил Конан.

– Колесница – огромная ценность. Почему вы ее не бережете?

– Мы торопились на Альбу… – Ребята неуверенно переглянулись.

Катабах мгновенно приступил к допросу:

– Зачем? Чья это колесница?

– Мы взяли ее у Ноденса, – пояснил Гвирион. – В одном старом святилище. Она там лежала в углу. Где-то в Диводуруме.

– У Ноденса? В святилище? Взяли? Что вы тут мне плетете?

– Мы украли ее у Ноденса. Из его святилища в Диводуруме, – поправился Конан.

Урта, слушавший эту беседу, ожидал, что его друг-друид вот-вот вспыхнет, как соломенное чучело в ночь середины зимы. Но Катабах, что бы он ни думал обо всем этом, умудрился сдержать себя. Гвирион, видимо угадав мысли старика, добавил:

– Это мы лучше всего умеем.

– Что вы умеете?

– Воровать колесницы, – объяснил Гвирион.

– Это у нас врожденное, – важно согласился Конан. – Я только это и знаю. За себя скажу: когда дело доходит до битвы, мне по нраву править лучшей колесницей на земле и знать, что спину мне прикрывает лучший копьеносец. Желательно, не этот неуравновешенный болван. Но колесницам свойственно ломаться, если они не стоят без дела…

– Вот-вот, – вмешался Гвирион, – особенно если ты держишь поводья. Потому-то нам и приходится их воровать. Мы всегда крали самые лучшие, – согласился Гвирион. – Раз мы даже отцовскую угнали. Золотую колесницу Ллеу, с дышлом из полированного кедра и перламутровыми ободьями.

– Правда, мы ее разбили, – с сожалением признался Конан и тут же просветлел лицом. – Зато эта – его родича, Ноденса. Он, говорят, тоже великий муж.

Гвирион поморщился:

– Только подушки в его колеснице никудышные: мало гусиного пуха. И оси не из лучших. Но все же неплохая была повозка!

– И будет, когда мы ее починим, – заверил Конан.

Прервав их болтовню, Катабах взревел:

– А Ноденс? Добрый бог Ноденс, среброрукий защитник наших тел в сражении, добрый целитель, нагоняющий тучи?.. Он знает, куда подевалась его колесница?

Конан выдавил смешок:

– Ну да. У него только эта одна и была. Думаю, он ее уже хватился. Потому-то мы так и спешим вернуться на Альбу. Придется на время затаиться.

– Хоть вы и плоть от плоти божества, – сурово, медленно подбирая слова, произнес Катабах, – клянусь, что наложу гейс на каждого из вас, если на пути в Тауровинду вы совершите еще хоть одно безрассудство. И вы лишитесь удовольствия раскатывать на колеснице в дни игр или в сражении.

– Это может только друид, – огрызнулся на старшего Конан.

Катабах распахнул рубаху на груди, открывая девятнадцать шрамов-полумесяцев и четыре спирали времен года.

– Я был друидом и буду им снова. Гейс вынудил меня десять лет носить меч. – Он склонился к Конану, заглядывая тому прямо в глаза. – И срок почти вышел.

Парень почесал висок. На его лице отразилось опасливое любопытство.

– Сложный ты человек, – проговорил он.

– Простых людей не бывает, – таинственно ответствовал Катабах.

Отчаянные юнцы поломали ось колесницы и повредили ногу упряжной лошади, хотя и не слишком серьезно. И угрозы Катабаха только подлили масла в две головы, где огня и без того хватало. Каждый из близнецов винил другого, будто бы не в ту сторону отклонившегося при повороте. Они никак не могли выяснить, чья ошибка привела к поломке колесницы. А когда повозку поставили на колеса, обнаружилось к тому же, что острые корни, торчавшие из земли на подходе к меловому обрыву, поцарапали золоченый лик строителя колесницы, самого Ноденса!

Как будто мало им было гнева божественного отца, Ллеу, Владыки Света, не чуждавшегося охоты за головами. Теперь и огневолосый родич Ллеу потребует выкупа, платы за обиду, а может, и кровавого трофея.

Осталась одна надежда, решили братья, – как можно быстрее добраться до Альбы. Лучше знакомый мститель, чем мстительный чужак. Отца всегда можно разжалобить, убедительно изобразив сыновнее раскаяние. И можно принести ему в дар колесницу Ноденса, а там уж пусть отец сам разбирается, следует ли принимать такие подарки.

Так что Урта с Манандуном, придя к ним в лагерь, застали парней в отличном настроении. Оба с готовностью согласились перетащить сломанную колесницу к берегу. Они ничуть не сомневались, что сумеют привести ее в порядок и перемахнуть море по волнам.

Урта был другого мнения.

– Рассказывайте-ка, что творится в Греческой земле? Что там с Ясоном и Мерлином?

Гвирион ответил недоуменным взглядом. Конан просто затряс головой, уставившись на правителя.

– Ясон? Он же погиб, разыскивая старшего сына. Он во время битвы вошел к Дельфийскому оракулу – а обратно не вышел.

– А вы его ждали? Искали?

Гвирион, уловив в вопросах Урты обвинение, простодушно развел руками:

– Он умер. Так нам сказала богиня-покровительница Арго. А мы охраняли сердце корабля. Вы с Ясоном вырубили сердце Арго – ту мрачную деревянную голову, – и мы повезли ее сушей на колеснице. Разве ты не помнишь?

– Отлично помню.

– Мы сидели с ней, с этой оскаленной деревянной головой, пока в долине перед разграбленным святилищем бушевало сражение. Конан отправился собирать оружие погибших, а пока его не было, ко мне подошел друг Ясона, Мерлин. – Парень содрогнулся, вспоминая, как смотрели сверху на хаос в долине Дельфийского оракула. – Он открыл голову Миеликки и молился ей. Что-то вроде: «Миеликки! Арго! Дух корабля! Мне нужно попасть в Додону, где срублен был дуб, ставший частью тебя». Что-то в этом роде.

Потом взгляд у него стал пустым. Как если бы он прибегал к чарам. Он ушел вниз по склону, и земля поглотила его. Конан вернулся, и мы ждали целый день, и еще… А потом к нам явилась сама богиня. Северная богиня. Ее лицо скрывала белая вуаль, а тело ее было юным. Она сказала: «Все кончено. Мерлин ушел. И Ясон ушел. Вам больше нечего здесь делать. Ищите сами путь домой». Кто мы такие, чтобы с ней спорить? Поймали лошадей, оставшихся без всадников, и поступили, как она велела. Все это дело в Дельфах было сплошной неудачей. Святилище оказалось заброшенным задолго до нашего появления.