Книга Черно-белая война, страница 97 – Игорь Ковальчук

– Паштет из дичи, второй – из баранины и пшеницы со спаржей, зеленый салат с сыром, фаршированные артишоки, устрицы и морские ежи с семгой и лососем, крабы и мусс из куриной печени, мадам, – невозмутимо ответила служанка.

– Я решил несколько нарушить порядок подачи блюд, – пояснил Мэльдор. – Обычно сначала подают закуски, а потом – горячее. А я попросил, чтоб закуски подали после мясных блюд, вместе с супом. Суп у нас тоже будет артишоковый. Тебе ведь всегда нравилось, родная. – Виновник торжества любезно наклонился к жене.

– Ага. Вино, я надеюсь, уже охлаждено.

– Разумеется.

– И, милочка, будьте добры вместе с закусками подать сыры.

– Да, мадам.

Служанка величаво покинула гостиную со стопками грязной посуды. Мэльдор смутно вспомнил, что одна из нанятых на вечер женщин привела с собой дочку и отрекомендовала ее как судомойку. Он тогда мысленно обругал себя идиотом, что сам не подумал о необходимости нанять дополнительного человека для мытья посуды, с облегчением поблагодарил служанку и заверил, что труд ее дочери будет оценен по справедливости.

На столе появились закуски и глубокие, похожие на чаши суповые тарелки с артишоковым супом. Этот суп оказался темно-коричневым, а на вкус немного напоминал грецкий орех. Он исчез из тарелок в удивительной скоростью, и посуду снова заменили на чистую. По ходу дела прислуга сменила на столе всю посуду и даже скатерть с пятнами, застелила стол новой, чистейшей и хрустящей. Яства, предложенные празднующим теперь, ласкали не только обоняние, но и глаз. Украшены они были просто восхитительно.

– Но ведь серой магии просто не существует, – заметил Мэльдор, продолжая начатую прежде беседу.

Ликвидатор вскинул на него глаза. В этот миг Деборе пришло в голову, что, хоть ее сын и муж сильно различаются габаритами, они все-таки очень похожи. Какие-то мелочи, повадки, жесты… Взгляд.

– Это единственное возражение? – осведомился Мэл.

– Ну… Пожалуй, да.

– Тогда, согласись, к нему можно отнестись критически. Да и вообще, мне кажется, вся ситуация требует пересмотра. Самые маститые эксперты говорят, что серой магии нет, но людям ведь свойственно ошибаться. Каким еще рациональным способом можно объяснить случившееся с Арманами?

– Я – белый маг, это несомненно, – проворчала Дебора. – Но на Черной стороне жила более или менее… Ну при должной осторожности, конечно…

– Ты никогда не пыталась заниматься там магией или даже касаться артефактов, – напомнил Руин. – И к Белому крылу, где источник и заклинательные покои, никогда не решалась ходить.

– Ну и…

– Тебе негде было соприкоснуться с черной магией, – терпеливо объяснил он. – Счастье, что папаша не догадался пытать тебя именно таким способом.

Дебору передернуло, а Руин тем временем невозмутимо взглянул на младшего брата.

– Ты же занимался в Провале магией.

– Было дело.

– Да и ты, Моргана… Ты мне приносила артефакты. Ты их касалась и пользовалась.

Моргана покраснела – она вспомнила жемчужины с противозачаточным заклинанием из шкатулки леди Деавы Нэргино.

– Я не пользовалась.

– Ты касалась. Ты открывала потайную дверь, на ней была магия.

– Откуда ты знаешь?

– Я ходил и смотрел. Мне было интересно… Я не могу спорить с Мэлокайном только потому, что кто-то когда-то решил, будто серой магии не существует и точка. Если ее и в самом деле нет, то нашу особенность, – Руин широким жестом показал на Дэйна и Моргану, – надо изучать и как-то назвать, согласись. Скажи, Мэл, что именно изучали в Сером ордене?

– То, что тебя должно интересовать больше всего, – серую магию. Они отовсюду собирали бессмертных, родившихся от смешанных браков черных и белых магов.

– То есть если один родитель с Черной стороны, а второй – с Белой, значит, ребенок будет серым? Логично.

– Не обязательно. Насколько я понял, тут вероятность пятьдесят процентов.

– Либо да – либо нет? – развеселился Дэйн.

– Вроде того. Но я точно знаю, что у серых были архивы. Они долгие годы исследовали эту особую магию, пока не занялись терроризмом и не погорели на этом. Центриты их архивы не нашли, значит, бумаги сейчас где-то хранятся. Вряд ли их решились бы уничтожить. Для серых они были очень дороги, конечно, если б была опасность, адепты уничтожили бы их, но… Ну ты представляешь – спалить огромный объем бумаги?

– Примерно. Это было бы заметно.

– А если б архивы попали к Блюстителям, они сперва изучили бы их. Такое не могло пройти незамеченным.

– Разумеется, – согласился Мэльдор, помогая себе вилкой. Паштет из баранины показался ему просто замечательным – вилку проглотишь вместе с блюдом. – Наш патриарх платит такому количеству осведомителей, что уж столь объемный груз бумаги не прошел бы мимо глаз.

– О-о… Неужто осведомители даже в среде законников?

– Ты ничего не знаешь – и я ничего не знаю.

– Я одного не пойму – почему ж тогда договор с черными проскочил мимо ушей Мэрлота и стал для него такой неожиданностью?

– Ну, родное сердце. Договор – это не целый архив макулатуры. Здесь легко прохлопать ушами.

Руин молча вертел в пальцах хрустальный бокал с вставками из мелких сапфиров и тонкой серебряной нитью, украшающей ободок и ножку. Проволочка извивалась по искристому хрусталю, как непомерно выросшая водяная змейка – конский волос. Это было очень красиво, но средний сын Мэльдора думал вовсе не о бокале или искусстве ювелира, а о чем-то за-тридевять-земельном. Он бы и сам не смог объяснить, о чем думает, если б его спросили, но мысли были неприятные, опасные и липкие, как страх.

– Тогда получается, что Мэрлоту ничего не стоит прошлепать еще что-нибудь важное.

– Конечно. Патриарх – не Бог.

– А жалко! – прыснула Маргрита.

Отец семейства усмехнулся и успокаивающе помахал сперва старшему сыну, а потом и среднему. Привстал, вынул из хрустального графина с вином фигурную – в виде дельфина – пробку и налил каждому понемножку.

– Не следует же всю ответственность перекладывать на патриарха, правда? – спросил он, но вопрос был явно риторическим. – Мы сами с усами.

– Верно. Сами со всеми разберемся! – Дэйн подпрыгнул на месте, но тут же сник. – Только не я, правда. Я собираюсь учиться и стать классным химиком.

– Химики клану всегда пригодятся, – подбодрил его Руин.

– Как и маги.

Мэлокайн взглянул на отца, потом на братьев, усмехнулся и шутливо набычился. В этот миг он, как никогда, напоминал здоровенного громилу, у которого накачаны даже уши. Увидев, какими круглыми и тупыми стали его глаза, Моргана, Катрина и Маргрита просто покатились со смеху. Во взгляд ликвидатора в следующий же миг вернулись интеллект и острая, как игла, проницательность. Он снисходительно улыбался, глядя на домочадцев.