Онлайн книга «Хочешь выжить - убей!»
— Что случилось? — спросила женщина. Не отвечая, Игорь тронул машину. — Смотрите! — воскликнула другая. — Олега выводят. Это милиция! Я вон того опера знаю! Коротко выматерившись, Игорь увеличил скорость. — Тише! — прогнувшись от сильного удара назад, воскликнул Стахов. — Не думал я, что вы менты, — забираясь в милицейский «козел», простонал Олег. — За мной ничего нет, а вы... — Заткнись, — коленом затолкнув его подальше, зло посоветовал милиционер. — Тебя, пса... — Ты, мусор! — закричал Стахов. — Сказал бы мне такое один и без удостоверения! — Мама!.. — Закрыв лицо руками, Мария упала на колени и затряслась в безутешном плаче. — Как убивается, — вздохнула стоявшая у свежей могилы пожилая женщина в черном платке. — Как приехала, не отходила от Тамарки. А когда та померла... — Не договорив, приложила к глазам белый платок. — А вторая-то, — прошептала седенькая старушка, — словно каменная, слезинки не обронила. — Так ей чаво? — вступила в разговор третья. — Ей матерь-то, могет, и жалко. Но ведь денег куры не клюют. Видали на какой машине приехала? А ведь без мужика живет, — осуждающе покачала она головой. — На кой Светке мужик-то? — шепнула первая. — Вона какими деньжищами ворочает. И памятник зараз сделали, и оградку видали какую поставили? Почитай, всю деревню на поминки позвала. Во дворе столов скольки понаставили. А Машка, — она посмотрела на рыдавшую у могильной ограды женщину, — все-таки больше матерь любила. Часто наведывалась и привозила подарки разные. Светка, та... — Тамарка сама запретила Светке привозить, — сказала третья. — Ведь из-за Светкиных слов разговор по деревням пошел, будто бы Машка на дорогах с шоферами... — Типун те на язык, — сердито перебила ее вторая. — Разве ж можно так у могилы матери про еенную дочь говорить? К плачущей Марии подошла одетая в черное строгое платье симпатичная женщина: — Маша, пора ехать домой, собирать людей на поминки. Маму уважали и придут многие. — Это ты, Света, правильно сказала, — вздохнув, заметила седенькая старушка. — Тамарку, почитай, вся деревня уважала. Ты молодец, доченька. — Извините, — улыбнулась Светлана — но доченькой меня могла называть только моя мама, К сожалению, — чуть слышно добавила она, — она делала это не так часто, как мне хотелось бы. — Что? — думая, что она обратилась к ней, спросила старушка. — Едем домой. — Светлана взглянула на Марию. — Я побуду еще немного, — ответила сестра. — Машенька, — стараясь скрыть раздражение, сказала Светлана, — все равно всех слез не выплачешь. Поехали домой. Мария долго смотрела на фотографию матери. Затем медленно поднялась и не спеша пошла к воротам. Светлана двинулась следом. Мария остановилась, трижды перекрестилась и низко поклонилась. — Не смеши людей, сестренка. — Светлана медленно обошла ее. — Ведь глупо устраивать... — Ты не смеешь так говорить! — В заплаканных глазах Марии вспыхнула злость. — Ты сделала все, чтобы... — Перестань! — обожгла ее взглядом Светлана. — Давай оставим выяснение на потом. Мы сегодня похоронили мать. — Вот именно. — Вздохнув, Мария пошла вперед. — Вон машина, — кивнула Светлана на «вольво». — Садись... — Дойду, — резко ответила Мария. Насмешливо улыбнувшись, Светлана шагнула следом: — Давай не будем давать деревенским тему для сплетен. Садись. Мария повернулась и, немного постояв, пошла к машине. — И еще, — догнав, проговорила сестра, — не надо никаких слов во время поминок. — Не волнуйся, — устало сказала Мария, — в твой адрес никаких слов не будет. Обещаю... — Что?! — вскакивая, закричал Стахов. — Сядь! — рявкнул шагнувший к нему от двери старший сержант. — Что слышал, — спокойно посмотрел на него седоватый капитан милиции. — Резкова все время повторяет твое имя. И просит: «Не надо». Так что, — он развел руками, — мы имеем полное право продержать тебя тридцать суток. Заявление об изнасиловании дочери подала мать Резковой. Ты уж... — Да ты что! — снова закричал Олег. — Мусор! Видиков насмотрелся?! Ты думаешь, что базаришь?! Вези меня... — В камеру его, — складывая бумаги в папку, бросил капитан. — Прокурора! — отшатнувшись к стене, крикнул Олег. — Или я... — Это ты видиков нагляделся, — усмехнулся капитан. — Мы сейчас тебе браслеты нацепим, враз успокоишься. Если даже ты от изнасилования отмажешься, то все равно сядешь. Ты же старшего лейтенанта ударил. — Оттолкнул, — замотал головой Стахов, — это все скажут. Я думал, какие-то бакланы приметались. Когда мне удостоверение показали, я с ходу лапки поднял. — Это ты суду говорить будешь, — улыбнулся капитан. — И все равно бесполезно. У тебя хвост большой. Сколько ты на зонах был? — спросил он и тут же сам ответил: — Два раза. Пятерка за грабеж. У мужика кошелек у главпочтамта отнял. Тот до востребования деньги получил, а ты... — Вздохнув, замолчал. — Мало тебе тогда дали. Ведь пятерых у главпочтамта грабили. Ты это, — уверенно сказал капитан. — Только вот доказать не смогли. — Мало вы меня, мусора, обрабатывали! Дубиналом признанку выколачивали! И что? — Стахов хлопнул ладонью по локтевому сгибу правой руки. — И теперь хрен пролезет. Времена другие. Требую прокурора! — крикнул он. — Объявляю голодовку! Дай лист бумаги и ручку! — В камере дадут, — поморщился капитан. — Я тороплюсь. Скоро футбол начнется. Как думаешь, — спросил он, — кто выиграет? Фран... — Да иди ты, мусор! — психанул Стахов. — Футболист хренов! На боках нашего брата тренируешься. — А вот это ты зря, — снисходительно бросил капитан, — не бью я. Даже таких паскуд, как ты. Увести, — приказал он сержанту. — Стахов здесь ни при чем, — опустив голову, пробормотал невысокий широкоплечий парень. — Поэтому я тебя и вызвал, — повысил голос Гобин, — Я слышал кое-что. Ведь ты ждал Алика внизу. Значит, это он начал? — Да, — чуть слышно сказал парень. — Так. — Гобин побарабанил пальцами по крышке стола. — Давай как на исповеди. Что там произошло? — Вы об этом Ромку спросите, — по-прежнему не поднимая головы, выдохнул парень. — Что? — поразился Гобин. — Он с Хватом и начал. — Вскинув голову, парень вызывающе уставился на округлившего глаза Гобина. — Мы просто держали ее. Потом она укусила Романа. Он ей и врезал. Потом пинать начал. Если бы не оттащили — забил бы. — Ты! — Вскочив, Гобин шагнул вперед и схватил парня за грудки. — Врешь, сволочь! — Парень легко оторвал слабые руки Гобина и усмехнулся: |