Книга Прозрачные драконы, страница 72 – Шон Макмуллен

— Как вы сюда попали? — воскликнул Гилврэй. — Где вы были?

— Я сведуща в магии крови, — сказала Терикель, как будто это все объясняло.

— Если принцесса узнает, я потеряю уважение в ее глазах.

— Не узнает. Коридор заколдован. Вам можно пройти, больше никому.

Наступило молчание, никто не двигался с места.

— Ну? — спросила Терикель.

— Ну? — повторил Гилврэй.

— Почему вы не спрашиваете, почему я здесь?

— Хорошо, почему вы здесь?

— Мне нужен безопасный проход на Альпенфаст. Безопасный проход в место, куда в последнее время было сложно попасть, а тем более мне.

Гилврэй подошел к кровати, поставил свечу и стал снимать сапоги.

— Почему вы пришли ко мне? Мне было сложно даже принцессе Сентерри обеспечить безопасный проход, пришлось привлечь всю Гвардию Сопровождения Путешествий.

— Вы родом из Альпенниен, а Альпенфаст находится как раз на границе с Альпенниен, возле Карунзеля. Сентерри проведет три дня в Карунзеле — он станет первым большим городом, который она посетит в своих новых владениях. Три дня, капитан Гилврэй. Можете поехать в Альпенфаст со мной, убедитесь, что я безопасности за его стенами, и вернетесь вовремя в Карунзель, чтобы вывести Сентерри и Гвардию Сопровождения Путешествий.

— Ехать день и ночь, не спать, менять лошадей в каждом городе… это можно сделать. Но почему я?

— Не стройте из себя непонимающего, капитан. Я проверяю всех, с кем имею дело, и я проверила вас особенно внимательно. Я же жрица Метрологов, помните? Мы хотим знать все. Вы родились в знатной семье в Альпенниен, порабощенной три поколения назад. Вас привезли в Палион, но ни разу не назначали выкуп. Другая часть вашей семьи присвоила ваши имения и замки, но вы и ваши родственники смогли сохранить имя. Сарголанская империя признает вас, но те, кто присвоили себе землю, поклялись в верности империи, поэтому государство их не трогает.

— Правда, — сказал Гилврэй, откинувшись на кровать. — Если один перестает придерживаться традиций, то другой получает помощь со стороны империи. Я разорвал замкнутый круг, я сделаю себе имя и получу землю в собственность в Кейпфанге. В прошлом месяце я официально отказался от наследных угодий.

— Что и стало причиной благосклонного к вам отношения во всех замках Альпенниен. Вас приглашают всюду, где бы вам ни захотелось побывать, и мы могли бы отправиться вместе. Вы сыграли бы роль моего возлюбленного и объяснили, что показываете свои прежние наследные угодья.

— Ну в это было бы трудно поверить, госпожа. В жизни Сопровождения Путешествий происходит не так много событий, и всем так и хочется посплетничать. Если бы мы были вместе, это бы сразу заметили.

Терикель села на другой конец кровати, подняла ногу и положила ее на ноги Гилврэя. Его глаза широко открылись, но он не двинулся ни с места.

— Не так сложно дать повод для сплетен, капитан. Причем это ведь произойдет по нашему обоюдному согласию.

— О-о-о… ты соблазнительна и очень красива, но мои сердца не с тобой…

— И принцесса знает это! — твердым голосом заявила Терикель. — И виконт Коссерен, и капитан Ларон. Я разговаривала с ней, и она согласна подарить вам маленький замок возле Логьяра, если вы перестанете любить ее, и люди это увидят. У вас есть имя, и вскоре будут новые земли. Все, что вам нужно, — возлюбленная.

— Она — принцесса — хочет, чтобы мои сердца принадлежали другой? — прошептал он.

— Не хочет — ей так нужно.

Гилврэй протянул руку, поднял ногу Терикель, поколебался немного в нерешительности и снова положил на свои ноги. Терикель улыбнулась мягкой, широкой и невероятно соблазнительной улыбкой. Она щелкнула пальцами, и свеча погасла.

— Твои заклинания не позволят слугам, сплетникам и другим незваным гостям найти нас, — произнес Гилврэй, когда их руки ласкали друг друга в темноте.

В ответ Терикель сделала выдох, и на ее ладони появились завихрения эфирной энергии, которые стали приобретать некую форму. Через некоторое время они превратились в маленького светящегося дракона. Он имел голубой цвет, из-за чего лицо Терикель, произнесшей пару слов на торейском языке, тоже приобрело голубоватый оттенок. Услышав слово, которое означало «вперед!», дракон захлопал крыльями на ее ладонях, полетел к двери, соприкоснулся с деревом и исчез, растворившись в нем. Комната снова погрузилась в непроглядную темноту. Гилврэй стал снимать обувь с ног Терикель.

— Я чувствую себя предателем, — сказал он, лениво касаясь своими пальцами ее ног. — Сентерри — это центр и смысл моей жизни.

— Но ваша связь со мной делает ее жизнь легче, капитан. Так вы поступаете только из-за нее.

— Но я все равно чувствую себя предателем. Я никогда, никогда не изменял принцессе.

— Хорошо, чуть-чуть вины не повредит, появятся новые сплетни, мой лихой капитан. Поверьте мне на слово.

На следующее утро Эссен подписал увольнительную для Хартмана. Эндри сообщил об этом оружейнику, и Хартману выдали кольчугу, зеленые брюки, жакет, зеленый плащ с императорским гербом, поножи и шлем с огромным забралом. Он оделся, и оружейник подогнал доспехи. Хартман вздохнул с облегчением, когда узнал, что ему можно будет ехать на мерине, а не на боевом жеребце.

Тем временем Эссен нашил три красных звезды маршала на плечи куртки.

— Это неправильно, должна быть только одна звезда, сир, — сказал Эндри Эссену, поднимая его кольчугу. — У всех рекконов по одной.

— Да ладно тебе, Эндри. Глядишь, лезвие топора или стрела от них отскочит. Кольчуга-то защищает лишь от случайных попаданий.

— Все равно неправильно, сир.

— Нам нужно быстро ехать. В тяжелом доспехе умереть можно.

Эндри надел кольчугу, взял топор и сделал несколько выпадов в сторону.

— Тяжеловато на плечах, но идти можно.

— Тяжеловато, как и все заботы этого мира, Эндри. А как, кстати, твоя девушка?

— Не очень, сир.

— Любите друг друга?

— Да.

— Тогда ей повезло, да и тебе тоже. Вот принцесса Сентерри и виконт Коссерен. Нет между ними никакой любви. Мне говорили, она заставляет его заниматься с ней любовью шесть раз за ночь, затем выгоняет его из комнаты и велит спать на полу.

— Конечно, нет любви, сир.

— Иногда он спит на земле возле ее шатра.

— На земле, где сплю я, нет никакого шатра.

— На балу, Эндри. Такая кудрявая… Ты с ней не?..

— Нет, сир. У меня есть возлюбленная, которой я верен.

— Так вот ты какой. Она же холодная как лед, пьет кровь и притом мертва.

— Но она нуждается во мне. Она не видит, больна и должна спать весь день и всю ночь в пустой повозке. Говорят, любовь слепа, маршал Эссен.