Онлайн книга «Эта война еще не кончилась»
– Что-то нас не выпускают, – пробормотал Николай. – Значит, вполне возможно, хлопнут, – спокойно отозвался прапорщик. – Что? – посмотрел на него сержант. – А то, что слышал, – так же равнодушно проговорил Сергей. – Может, наши уже вот-вот появятся. Духи нас расстреляют. Или люк откроют, гранату швырнут – и привет. Потом будут по пальцам наши личности устанавливать. И хрен установят. С той войны еще сколько мертвяков в моргах лежит. – Ну! – помотал головой Николай. – Как это гранату? – А ты вроде жить захотел! – насмешливо отметил прапорщик. – То, значится, ну ее на хрен, такую жизнь. А теперь и подыхать не хочешь. А гадать – занятие скучное. Что будет, то и будет. Я сначала тоже постоянно чего-то ждал. Того, что освободят. Того, что убьют. А теперь устал от постоянного ожидания. Одного хочу – если сдохнуть, так прежде горло хоть одному духу перегрызть. Я раньше ко всем этим, с Кавказа, спокойно относился. Сам пару раз бывал в Азербайджане. А сейчас я их видеть не могу. Никого, потому что для меня любой кавказец чеченцем будет. Тем, кто тебя и меня бил. Суки! – Он скрипнул зубами. – Пожрите, собаки, – услышали сидевшие на потертом ковре парни. В яму бросили какой-то сверток. Люк закрылся. Юрий, протянув руку, нашел сверток. Развязал и достал два куска хлеба из муки грубого помола и воду в завязанном полиэтиленовом пакете. – Сашка, – протянул он один кусок другу, – поешь. – Да иди ты! – огрызнутся тот. – Мне не привыкать. А у этих гнид я ничего не возьму. Лучше сдохну… – Сдохнуть здесь запросто, – откусив от своего куска, сказал Юрий. – Но лучше вернуться, а потом… – Ты вернешься, – зло проговорил Александр. – У тебя батя кинет этим гадам зеленью тысяч двадцать и даже не почувствует, что у него что-то пропало! – Он вздохнул. – Вот поэтому в России жить хорошо никогда и не будут, – грустно заметил Юрий. – Потому что зависть и зависть. Но отец смог заработать эти деньги. И если действительно попросят двадцать… – Закрой пасть, – недовольно буркнул Александр. Подняв палец, помотал головой. Отрубленный конец все сильнее постукивал горячей, дергающей болью. – Тебе поменять повязку надо бы. – Юрий увидел, как он рассматривает, морщась от боли, засохшую от крови тряпочку. – Как снять-то? – выдохнул Александр. – Хрен дотронешься! Все внутри обрывается. – Мочой, – посоветовал Юрий. – Моча, говорят, обеззараживает. Меня бабушка учила. Я, когда маленький был… – Может, водой? – взглянул на мешочек с водой Александр. – Она холодная. Если хочешь – попробуй. – Конечно! – зло буркнул Александр. – И тебя не спрошу. Встав, подошел к месту, где они оправлялись. Расстегнул ширинку. Юрий услышал его вскрик. – Ты чего? – поднимаясь, спросил он. – Как кипятком обдало, – промычал Александр. Он сел на нары и попробовал снять повязку. Вскрикнув, потерял сознание. Юрий успел подхватить его. Сашка почти сразу очнулся. – Не могу, – простонал он. – Попробуй ты… – Он поднял руку. Юрий взялся за конец мокрой повязки и вдруг сильно дернул ее. Коротко ахнув, Саша снова потерял сознание. Юрий, уложив его, заорал: – Эй! Дайте бинт и перекись водорода! У него обморок… – Чего орешь, гяур? – недовольно спросили сверху. – Палец у приятеля отрублен, – громко сказал Юрий. – За меня скоро выкуп дадут, а потом и за него. А он умереть может. Гангрена… – Мы скоро вам обоим башка рубать станем, – зло перебил его чеченец. – Ты чего, дух? – протяжно промычал Александр. – Чуть не угробил… – Повязки от раны отрывать надо, – подсаживаясь, сказал Юрий, – вместе с гноем. Сейчас бы перекиси водорода… – Откуда ты знаешь, что и как отрывать надо? – Я на курсы по оказанию первой помощи при ранениях ходил. Для себя. Солдат должен уметь все. Я же после армии хотел в училище поступить, в Рязанское, – вздохнул он. – Сразу бы, конечно, не то было. Мать вообще не хотела. Но я понял, что бизнесом, как отец, заниматься не могу. Нет у меня этой коммерческой хватки. Жить на папины деньги тоже не смог бы. Вот и решил в армию идти. Мать плакала, умоляла. А отец сказал: «Хочет – пусть идет». Вот и пошел, – он горько улыбнулся, – и на войне побывал. – А теперь как, – хрипло спросил Александр, – не передумал? – Теперь тем более, – глухо отозвался Юрий. – Потому что вырастут дети Басаевых и Масхадовых. Племянники и внуки Дудаева. И лет через пять – десять все по новой начнется. Вот я и хочу с них тогда за все получить. – Что дальше делать, доктор Айболит? – вымученно спросил Александр. – У нас две сигареты есть, – вспомнил Юрий. – Пеплом присыплем и завяжем чем-нибудь более-менее чистым. – Короче, так, – укладываясь на траву, сказал Бабич. – Пару часов спим. Потом встаем – и по бережку. Достав из ранца телевизор, он настроил его и накрыл сеном. Изображения видно не было, но все слышали, о чем говорит диктор. – Ты бы лучше радио взял, – сказал Илья. – По телевидению более полная информация. Все они придвинулись и стали слушать голос. – С террористами будем кончать, – уверенно заявил голос Путина. – Везде, где сможем, будем их бить. В туалете поймаем, мы их, извините, – его голос на мгновение дрогнул улыбкой, – и в сортире замочим. – Клево! – одобрительно прогудел Илья. – Тсс, – остановил его Денис. Премьер Путин публично заявил, что мочить террористов будем даже в сортире. Но попробуй достать до нужника Басаева или Хаттаба… Конечно, для уничтожения штаба или полевого лагеря бандитов хватило бы одного из тридцати стоявших на боевом дежурстве в поселке Татищево Саратовской области ракетных комплексов РС-12М. «Тополь-М» способен доставить боеголовку весом в 1,2 тонны на расстояние свыше 10 тысяч километров. Но это слишком дорого, а потому нецелесообразно (так говорят специалисты-ракетчики). Специалисты из ГРУ утверждают, что недавно мы вышли на второе место в мире по созданию средств наблюдения и электронно-оптических преобразователей. Разведчики с ними могут работать в любых погодных условиях. Такие приборы, как «Кредо-1М» и «Фара-1», способны обнаружить человека на расстоянии от двух до восьми километров. А боевую технику – от 4,5 до 20 километров. Все передовое в науке обычно идет на защиту родины, для армии. Но эта война показывает, что у нас не так. * * * – Да, – проворчал Илья, – того и гляди в реку нырнешь, а высоковато, это называется – бережком вдоль реченьки. – Дальше спустимся к реке, – отозвалась Малика. |