Онлайн книга «Берсерк»
|
Я проковыляла через избу, вышла на двор и нос к носу столкнулась с Тормодом. Взгляд управляющего был устремлен на ворота, где в окружении каких-то людей стояла Тора. Поодаль, у коновязи, лениво переминались усталые лошади. «Пришлые – оглядывая мужиков и грязные бока их лошадей, поняла я. – И приехали недавно». Размахивая руками, урманка что-то доказывала незнакомцам. Те возражали. Я подобралась поближе и прислушалась. – Ты зря упрямишься, Тора, – говорил невысокий плотный мужик в теплой телогрее и добротных холщовых штанах. – Мы приехали к тебе за поддержкой, а ты упрямишься! – Хакон не сделал мне ничего худого, поэтому и я ни слова не скажу против него! – упрямо мотнула головой красавица. – Но он уводит наших женщин! – возмущенно выкрикнул из толпы тощий мужичок. Тора развернулась к нему. – От такого немудрено увести! – засмеялась она. В толпе тоже засмеялись. Беднягу мужичка стали подпихивать со всех сторон. Он покраснел и зашипел: – Все знают, почему ты его защищаешь! Служишь ему подстилкой, когда он того пожелает… Урманка потемнела, а ее глаза из зеленых превратились в черные. Казалось, она ударит обидчика, однако вокруг зазвучали возмущенные возгласы, и ее кулаки разжались. – Он пожелал взять жену Орма Люгрьи! – кричали «гости». – А как он поступил с твоим другом, Брюньоль-вом? Забыла? – Ярл позорит наши семьи! , – Только ты защищаешь его! Вскоре уже все они орали о своих обидах. Тормод отлепился от дверей, вытянул меч и двинулся на выручку хозяйке, но я оказалась ближе. Почему-то мне захотелось заступиться за урманку. Может, потому, – что все-таки мы были родней? – Невелика удаль обидеть бабу, – вырастая перед тощим зачинщиком, громки сказала я. Толпа стихла, Тора изумленно выгнула брови, а мужичонка задрал голову: – Это еще кто такая? – Для тебя велика честь знать мое имя! «Зачинщик» отступил. Я обвела толпу грозным взглядом. Кто-то из «гостей» отвернулся, кто-то уставился в , землю, но никто не осмелился наказать меня за дерзость. Люди везде одинаковы: кричат, шумят, клянутся сложить голову за своего вожака, но едва найдется кто-то посильнее – стихают и покорно ждут, что будет дальше. – Тьфу! – сплюнула я. – Вояки! Скопом на бабу наседать! Не нравится вам Хакон, так и идите к нему! Или на ярла кишка тонка?! – Да ты, да ты.. – забормотал мужичок. Урмане возмущенно загудели, но ко мне уже подоспел Тормод и встал плечом к плечу. Его трясло от обиды, однако Тора молчала, и он тоже. «Как вышколенный пес», – мимолетом подумала я и продолжала: – Тоже мне, мужики! Позор, и только! Я повидала много земель, но нигде не случалось, чтоб гости обижали хозяйку! И не стыдно? Время готовиться к зиме, собирать урожай, а вы? Глотки друг другу грызете? А на что будете зимой жить? Чем скотину кормить? По удивленным взглядам урман я поняла, что сказала как-то не так, и тут же боевой задор схлынул, а слова показались никчемными и бесполезными. – А-а-а, да что с вами спорить! – Никем не остановленная, я выбралась из притихшей толпы, подошла к поваленному бревну и села спиной к воротам. Тора еще долго увещевала бондов, а затем зацокали лошадиные копыта. «Разъезжаются, – поняла я. —И чего полезла? Не могла смолчать…» – А ты отважна. Я обернулась. Сзади с улыбкой на губах стояла хозяйка усадьбы. – Теперь я верю, что Бьерн мог любить тебя, – сказала она. – Вот только одно… Я насторожилась. О чем это она? – У нас корм для скотины на зиму не готовят, —засмеялась Тора. – Мы на всю зиму уводим скот в горы. Там хорошая трава и не так холодно… Так вот почему они так удивились! – А кто это приезжал? – мотнув головой в сторону ворот, спросила я. – Тут по округе много усадеб. Эти люди оттуда. Злятся на ярла. – На Хакона? – На него… Хотят собрать тинг, объявить его вне закона, а потом поймать и убить. – А почему они явились к тебе? – У меня много земель в Римуле. Без моего согласия их решение – ничто, пустой звук. Но я не враг Хакону. Ее выдала улыбка. Да, Тора была любовницей ярла Хакона, однако ничуть не стыдилась этого. На подобную жизнь отваживались немногие бабы. У урман, как и у нас, все решали мужчины. Даже не столько мужчины, сколько род. Родичи выдавали девку замуж, учили ее, как жить, влезали в ее душу, сердце и дела. Любить кого захочется и когда захочется могла только сильная и отважная женщина. Сестра Бьерна оказалась достойна своего брата. – Мы с ярлом знакомы уже много лет, – продолжала она, – и я не собираюсь предавать его! Мне припомнились слова одного из бондов. «Ярл уводит наших женщин», – сказал он. Каково было Торе слышать это! – Но ярл предал тебя, – вырвалось у меня помимо воли. Тора грустно кивнула: – Да. Он мог сделать это, а я – не могу! Иногда я даже удивляюсь. – Чему? – Неважно. Она отвернулась, а я вспомнила о Хаки. Если Тора хорошо знает норвежского ярла, то должна знать и Волка. До нее непременно дойдут слухи о смерти бер-серка и о том, кто его убил. А если рискнуть и открыться самой? Все рассказать, объяснить… В конце концов, у меня нет другой родни… Только рассказывать придется осторожно, с оглядкой, чтоб сразу понять – принимает она мою правду или нет, и вовремя остановиться. – Я должна кое-что сказать тебе, Тора. Она оглядывала двор и уже почти забыла обо мне, однако услышала и с готовностью откликнулась: – Говори. – Я ведь правда была женой Бьерна. – Даже если это не так, ты могла бы быть его женой. – Это так! – Пусть так, – улыбнулась она. Я сглотнула комочек страха. Теперь все зависело от решения Торы, но лучше ей узнать обо всем от меня, чем от чужих людей. Сестра Бьерна не простит лжи. Зато честность и смелость придутся ей по нраву. А еще ей наверняка захочется пойти против законов рода. Она уже привыкла вести себя вызывающе и рискованно. – Тебе все равно, как я появилась в Норвегии? – спросила я. – Мне рассказывали что-то о Свейнхильд и о Хаки. Говорили, будто он послал за тобой человека через Мар-кир. Это, конечно, странно, потому что совсем недавно он сам вернулся из Свей. Вернулся? Из Свей? Кто вернулся?! Открыв рот, я уставилась на Тору, но она уже утратила интерес к разговору и направилась к хлеву со свиньями. Там за деревянной загородкой какой-то босоногий паренек отчаянно сражался с крупной, готовой вот-вот опороситься хавроньей и пытался отогнать ее в отдельный загон. |