Онлайн книга «Колдун»
|
Чей-то жеребец заступил нарочитому путь. Тот цыкнул, ткнул ленивую скотину в гладкий бок. – Эй, нарочитый! – С жеребца ловко соскочил Блуд. – Не обижай коня! Я его нарочно у тебя на пути поставил. Нужен ты мне. Варяжко закусил губу. – Чего ж я тебе так понадобился? – огрызнулся, уже понимая, что уйти без разговора не сможет. Если воевода чего-то хотел, то цеплялся не хуже репейника. – Пойдем ко мне, там все расскажу. – Блуд подхватил одной рукой коня под уздцы, а другой намертво впился в Варяжкин локоть. Нарочитый вывернулся: – У меня дело есть. Потом приду. – А может, я с тобой как раз об этом деле потолковать хочу? – загадочно ухмыльнулся Блуд. Варяжко остановился. Дело? У него с Блудом? Такая нелепица ему и во сне присниться не могла! – Пойдем, пойдем, – настойчиво повторил тот. – Чай, враг у нас всех нынче один. – Враг? – Варяжко недоуменно захлопал глазами и, боясь поверить догадке, прошептал: – Выродок? – А кто ж еще? – Воевода гостеприимно распахнул ворота. Учуяв привычный запах, жеребец взбрыкнул передними ногами и, гулко колотя копытами, побежал к конюшне. В горнице их уже ждали. За широким дубовым столом сидели пятеро – Фарлаф, Горыня, Дубрень, Помежа и Ситень. Варяжко знал всех. Не понаслышке знал. Помежа и Ситень из всех киевских бояр выделялись богатством и сметкой. Люди поговаривали, будто счетные палочки Помежи так длинны, что из них можно сложить переправу через Непру. И если, отдавая долг, одни укорачивали их, то тут же появлялись другие должники, и палочки вновь вырастали. Однажды Варяжко сам брал у Помежи деньги, но потом зарекся. Слишком жаден оказался боярин. Одалживал в березозол куну, а в сечень требовал вернуть уже две. Рядом с боярами громоздился на лавке Горыня – могучий и грозный воевода из древлян. Он уже с добрый десяток лет командовал сторожевой сотней, и зачастую его слово значило больше, чем слово самого Блуда. С другой стороны стола небрежно развалился Фарлаф. Когда-то он был свободным ярлом, имел свою дружину и нанимался к тем князьям, которым были нужны его сила и мужество. Однажды бродяга-урманин со своим вольным хирдом остановился в Киеве да так здесь и остался. Ярополк был щедр с верными людьми как в дни войны, так и в дни мира. Фарлаф оказался верным. О подпирающем урманина плечом Дубрене и говорить было не надо – при одном упоминании его имени глаза молодщих дружинников загорались восторгом, а сотники уважительно склоняли головы. Он-то и нарушил молчание: – Садись, нарочитый. Разговор будет не короток. Варяжко сел рядом с хмурым, точно грозовая туча, Фарлафом. Блуд встал во главе стола, обвел всех тяжелым взглядом: – Прежде чем начну говорить, поклянитесь именем могучего Перуна, что ничто сказанное не вылетит из этой избы и не просочится в чужие уши! – Клянусь! – быстро ответил Фарлаф. Слишком быстро. Поспешил… Светлые усы варяга смяла хитрая ухмылка, от глаз тонкими лучиками разбежались морщины. Заранее сговорился варяг с Рыжим… Вот только о чем? Дубрень нахмурил брови и, задумчиво теребя пояс, отклонился назад. Промолчал. Зато Помежа поинтересовался: – А не будет ли мне убытков, коли такую клятву дам? – Каких убытков?! – Блуд горой завис над хлипким, похожим на крысенка боярином. – Мы здесь не о торговле речь ведем! Тот тоже встал и, словно желая принюхаться к воеводе, сморщил острый нос. – На торговле все отражается! Она как вода в омуте. Брось камушек – он уже на дне лежит, а вода еще кругами бежит! Блуд пригрозил ему: – Ежели не поклянешься, тогда и будешь терпеть убытки! Да такие, о коих помыслить не в силах! Вот мое воеводское слово! Варяжко подавил смешок. Теперь Помеже ничего другого не осталось – придется клясться. Иначе Блуд позаботится о его богатстве. По-своему позаботится… – Я клянусь Перуном, и прародителем нашим Дажьбогом, и самим Родом великим, что ни слова из моих уст не выпадет. Что здесь услышу, то во мне и умрет, – веско заявил Горыня. Дубрень тоже наконец решился, махнул рукой: – И я в том Перуновым именем клянусь. Помежа сник, бочком опустился на лавку, выдавил: – Не скажу никому ни словечка. Пусть запомнят боги мое обещание! За ним невнятно, путаясь и сбиваясь, пробормотал клятву похожий на бочку толстопузый и коротконогий Ситень. – А ты? – повернулся к Варяжко Блуд. Чуя на себе пристальные взгляды, нарочитый встал. – Я сюда не просился – сами позвали. А коли так – значит, не обойтись вам без меня. С клятвой иль без нее, а прочь меня не прогоните. – Ты что, особенный?! – взвился было Помежа, но тут же осел, придавленный к лавке тяжелой рукой Горыни: – Помолчи, боярин! Он верно говорит – он нам нужен. Только и мы ему нужны. В одиночку он с Выродком не справится. Если осмелится убить болотника в поединке – сложит голову по княжьему велению. Ярополк смерти своего гридня вовек не простит. А хитростью эту приболотную гадину никому не взять. Варяжко сел обратно. Разговор становился интересным. Может, он стоил нелепой клятвы? – Да, Выродка голыми руками не прижмешь, это верно, – перебил Горыню Блуд. – Он, паршивец, сумел даже Рамина напугать… – Откуда знаешь? – повернулся к воеводе Варяжко. Тот сложил перед грудью широкие ладони, легонько толкнул ими воя. – Ты не первый в его внезапную хворь не поверил. Уж очень странная хворь, и напала-то на беднягу Рамина как раз тогда, когда Выродку его сотня понадобилась… Чудно, не правда ли? Я утром был у Рамина, и Помежа со мной. А Горыня чуть не на коленях его упрашивал правду рассказать. Только старик на все уговоры лишь одно бурчал: «Берегитесь Выродка, он – колдун, может одним взглядом человека, словно пушинку, по земле катать». Немудрено, что после таких речей князь его больным счел. Только меня не проведешь. Не болен Рамин – лишь напуган до смерти. – Так. – Тяжелые ладони Горыни рухнули на стол. Тот качнулся, хрустнул, но дубовые ноги выдержали – устоял. – Рамин от любой тени неспроста шарахается. Выродок ничем не гнушается – мог и порчу навести. Этому любой с малолетства учен. А если я прав, то никто из нас не должен спокойно смотреть, как болотник к князю подбирается и друзей наших себе под ноги в грязь укладывает. Сегодня он Рамина свалил, завтра к Дубреню подкатится, потом Блуда осилит, а дальше – станет воеводой и приберет к рукам твое золотишко, Помежа, и твои богатства, Ситень… Так то…. От этих уверенных слов Помежа сжался в комок. – Ну, это уж ты через край хватил… – Ты так думаешь? – ехидно поинтересовался у скорчившегося боярина Блуд. – Чего же не уходишь? Трусишь? |