Онлайн книга «Год Черной Лошади»
Ивар прижал рыло пистолета к этой дергающейся руке и надавил на спуск. В ту же секунду Барракуду отбросило к противоположной стене; Ивар успел отскочить, а на том месте, где он только что сидел, бились о пол длинные ноги в высоких зашнурованных башмаках. Потом ноги ослабли. Барракуда поднялся и, капая кровью из прокушенного Иваром пальца, подошел к лежащему: — Вставай. Тот застонал, шаря руками в поисках опоры. С трудом сел; Ивар еле сдержал удивленный возглас. Потому что сидевший оказался Генералом. — Ивар, — бросил Барракуда через плечо. — Время. Ивар глянул на хронометр: — Девятнадцать минут сорок три секунды… — Барракуда, — прошептал Генерал. — Это… немыслимо. ТАКОЕ… это впервые. Это… — Заткнись, — сказал Барракуда сквозь зубы. — У нас сорок минут… — из черной сумки показался еще один шприц-пистолет и тускло звякнувшая коробка ампул. Генерал поспешно закивал: — Да… Но предупреждения не было. Почему не было сводки?.. Барракуда будто не слышал: — Второй корпус… В одиночку трудно. Начинай с женщин, кто послабее… — пальцы Барракуды выбросили из шприца пустую ампулу и заменили ее полной, зеленой, как изумруд. — И связь. Обязательно связь, Генерал… Все. Пошел!.. Прижимая к боку коробку ампул, Генерал поспешил прочь по коридору; Барракуда снова завладел онемевшей рукой Ивара, и снова навстречу им понеслись коридоры и повороты. Полуоткрытая дверь. Пожилая женщина в обмороке; Ивар облегченно вздохнул: драки не будет. Барракуда ввел бедняге лекарство и не стал дожидаться, пока она придет в сознание — просто потащил Ивара дальше. Следующая дверь оказалась распахнутой настежь. В темной луже у порога белела вывалившаяся из проема рука — судорожно стиснутая, вцепившаяся в остро поблескивающий предмет — не то лезвие, не то осколок. Барракуда заглянул в проем — и властно отпихнул мальчика: — Дальше. Хронометр показывал тридцать девять минут две секунды. Ивар заплакал. Запищал браслет на руке Барракуды; не останавливаясь, он поднес зеленый огонек к щеке: — Хорошо… Очень… хорошо… еще двадцать минут. Ищите… Происходившее потом слилось в один сплошной поток. Ивар едва успевал выбрасывать из шприца пустые ампулы; коридоры вдруг наполнились людьми, обезумевшими от страха, и другими, растерянными, злыми, деловитыми; Ивар тыкал шприцом, не глядя — тыкал, пока шприц не вынули из его непослушных рук. Отойдя прочь, он еще успел увидеть чьи-то босые ноги, медленно покачивающиеся в полуметре от пола. Помутнение. Помутнение разума. Барракуда сидел на полу — глаза полуприкрыты, губы запеклись, серое, изможденное лицо. Ивар чуть не споткнулся о его ногу. — Время… — прошептал Барракуда, не открывая глаз. — Пятьдесят три сорок две, — автоматически ответил Ивар. Вокруг суетились и переговаривались, ругались, окликали и считали уцелевших. — Что такое Помутнение? — спросил Ивар. Барракуда чуть заметно шевельнул губами: — Движение… песков… Вибрация… Проклятие… запрещенного объекта «Пустыня»… — Это… часто? — Редко… Так сильно — почти никогда. И сводки не было, черт, черт!.. Не было сводки… За углом коридора плакала девушка. Навзрыд. Почти девчонка. — Зачем же вы поселились в проклятом месте? Барракуда вскинул брови: — А все другие места Город застолбил задолго до твоего рождения… И моего, кстати, тоже… Вздрогнул пол под подошвами бегущих людей. — Время… — прошептал Барракуда. — Пятьдесят пять тридцать одна… — Барракуда! — коротко стриженая женщина опустилась рядом, нет, скорее упала, сбивая в кровь колени, — Барракуда… Зеленки!.. Он подтолкнул ей навстречу опустевшую сумку. Женщина запустила в нее руку — и лицо ее сделалось смертельно обиженным: — Где же?! — Все, — сказал Барракуда. — Еще у Генерала, у Друвича, в контейнере… — Нет ни у кого! Все! — И в контейнере?! Некоторое время Барракуда и женщина в упор смотрели друг на друга, и Ивар почувствовал, как из пустоты между ними рождается новый, пока непонятный ему страх. — Кто? — медленно спросил Барракуда. — Тимор… — выдохнула женщина. Это был молчаливый парень, приносивший Ивару еду. Сейчас он кричал, и четверо мужчин прижимали его к полу, и Милица пыталась удержать на коленях мотающуюся голову с бесформенным, расплывшимся в вопле ртом. Люди метались. Ивар просто стоял и смотрел. Он сразу понял, что ампулы не будет. Что-то твердил Генерал, плакала коротко стриженая женщина, а парень по имени Тимор смотрел и смотрел в глаза своему ужасу. Из черного разинутого рта струйкой бежала красная слюна, а вырывающиеся из горла звуки все меньше походили на человеческий крик. — Барракуда… Сделай… Зеленки… Найди… Сделай… Чего они хотят от него, искренне удивился Ивар. Нет у него ампулы, нет никакой «зеленки»… Надо же, бардак какой, знали, что Помутнения возможны — и не запаслись лекарством… Отец — он бы все предусмотрел… Тимор посинел. Из закатившихся глаз его текли слезы. Хронометр тонко запищал — шестьдесят одна минута. Истек срок… какой-то важный срок. Теперь они все сидели над распростертым агонизирующим телом. Чьи-то ладони лежали на впалых щеках, на лбу, на вздувшейся шее; Тимор не слышал и не чувствовал. Последним видением в его жизни было нечто, от чего глаза его сделались белыми, как два алебастровых шарика. Запертый в комнате с ободранной обшивкой, он слышал, как содрогнулся пол — три капсулы, три фонарика, последний путь. Тогда, возле страшного трупа, оставшегося от серьезного парня по имени Тимор, Ивар поймал на себе взгляд. Взгляд брошен был в расчете, что Ивар не заметит его; он, однако, заметил. Сейчас, глядя в разинутый рот надорванной обшивки, Ивар с удивлением подумал, что еще неделю назад ему и в голову не могла прийти та мысль, которая ворочалась сейчас на дне сознания; мысль рождена была взглядом, спровоцирована взглядом — однако теперь Ивар решил, что, не будь взгляда, она явилась бы все равно. Для спасения Тимора не хватило одной зеленой ампулы; именно эта единственная ампула досталась Ивару. Почему не было сводки-предупреждения? Ну ладно, пусть драгоценная «зеленка» хранится в контейнере, при температуре, близкой к абсолютному нулю — но почему же готовой партии не хватает на всех?! Или они в суматохе раздавили парочку ценных ампул, и тогда лекарство, потраченное на Ивара, не имеет столь рокового значения, и он все выдумал, и взгляд этот тайный — выдумал тоже… И почему кто-то ухитрился противостоять напасти и добраться до «зеленки» — Барракуда в первых рядах — а кто-то не успел?.. |