Онлайн книга «Ларт Многодобрый»
|
А дикарке-инопланетянке вдруг захотелось поговорить. Со мной, не с Намилой. А закрыты у меня глаза или нет, Марле все равно. – Если б я рассказывала сказку, как положено у вас, то начала бы так: «Жил-был звереныш из племени Кугаров, и у него еще не было Имени. Прозвища тоже еще не было. Его называли Зверенышем, когда хотели позвать…» Нет, это неправильная сказка! – Почему? Глаза мне открывать лень. – Этого Звереныша давно нет. – Умер? – Нет. Звереныш вырос, получил прозвище, Имя. Но рассказывать о том, кого нет… – Марла замолчала. – Ладно, расскажи другую сказку. – Другой я не знаю. – Тогда придумай. – Придумывают песнопевцы. Это их дело. – Жаль. А мне интересно, чего там случилось со Зверенышем? – Ничего. Вырос и стал большим и сильным. Я хотела рассказать не о нем, а о сказке, что он себе рассказывал. – Ну так я слушаю. Глаза все-таки пришлось открыть. Марла сидела рядом, прижав колени к груди. Вид у нее был задумчивый и грустный. Третий пустой кувшин валялся на ковре, умостив горлышко на пустой тарелке. – Расскажу. Я обещала. – Да хрен с ним, с тем обещанием! Если не хочешь… Марла глянула так, что я сразу заткнулся. – Пушистый, если не хочешь выполнять обещание, не обещай. – Она потянулась к кувшину, увидела его в лежачем состоянии, и тяжело вздохнула. – Так вот, Звереныш из клана Куга-ров услышал как-то песнопевца. Первый раз в жизни услышал. Песня была про героя. Герой совершал великие подвиги, побеждал врагов и демонов, встречал других героев. У героя было много слуг, сокровищ, жен. Но все это стало потом. Сначала были Снежные Бабочки. Это после встречи с ними он и стал героем. Зверенышу очень понравилась эта песня. Он повторял ее снова и снова. Но вместо героя с Бабочками встретился он, Звереныш. И подвиги совершал тоже он, и с демонами он сражался, и сокровища находил. А потом про него, Звереныша, слагали песни лучшие песнопевцы. Весь клан слушал потом эти песни и гордился тем, что такой герой родился и вырос среди них. Звереныш хотел увидеть Снежных Бабочек. Он думал про Бабочек днем и во время Санута. Бабочки стали сниться Зверенышу. Марла замолчала, улыбнулась, не показывая зубов, положила подбородок на колени и засмотрелась в окно. – Это все, Лапушка? А где здесь сказка? – Сказка – это Бабочки. Их нет. Так всегда говорят. Те, кто их не видел. – Подожди. – Лежать на спине перехотелось. Перевернулся на бок, подпер голову рукой. – А как же герой? И песня… – Герой был. Песня есть. А Бабочки… Говорят, их нет. – Нет? – Нет. Но очень хочется, чтоб были. Ты сам сказал, что это сказка. – Это мечта. – Нет, Пушистый, это сказка. Через несколько сезонов Звереныш увидел Бабочек. – Значит, они все-таки есть! Я так и… – Звереныш их видел один. Рядом никого не было. – Все равно. Это хорошая сказка! – У нее есть продолжение, – тихо сказала Марла. А я вдруг заметил, что уже сижу, размахиваю руками и улыбаюсь на все тридцать два. – Какое продолжение? Про подвиги, баб и сокровища? – Нет, это не сказка, это истина. А сказка… Когда Звереныш получил Имя, прозвище и стал жить так, как мечтал, он начал рассказывать себе другую сказку. Редко. И только во время Санута. Это сказка о детенышах, которых нет и никогда не будет. И о том, что детеныши героям не нужны. – Подожди, Лапушка, а это еще к чему? – У каждого товара есть своя цена. Если муж встретит Снежных Бабочек, он сможет стать героем, но не сможет стать отцом. Если жена… – Марла опять потянулась к пустому кувшину, потом бросила его в окно. – С женой то же самое. Она не станет матерью, даже если возьмет трех мужей сразу. Улыбаться мне резко перехотелось. – Лапушка, а как назвали потом того звереныша? Мне ответили. Вообще-то можно было и не спрашивать. 3 Ну сидит себе мужик, никого не трогает, а к нему подходят и голову начинают морочить. А мужик думает, может быть, и не над вопросом «пить или не пить?» – тут вообще никаких сомнений! – другая проблема мозолит ему извилины… За стаканом красного, которое тут почему-то считается сильно алкогольным пойлом, ее только и обмозговывать. И где еще, как не в кабаке. Только там по три мыслителя на один квадратный метр собираются. Мир мой как раз начал приобретать легкую расплывчатость, а тело приятную легкость – самое время прийти дельным мыслям. Но вместо них явилось нечто другое и давай одолевать дурацкими вопросами. Типа почему сам-один, может, компания требуется?.. Блин, ты б еще налоговую декларацию попросил меня заполнить! Сквозь стакан толстого зеленого стекла этот болтливый доставала напоминал нечто бесформенное и почему-то зеленое. Но стоило спросить: «Ты рыбка, птичка или камушек?» – и это зеленое нечто надолго заткнулось. Пришлось посмотреть на него двумя глазами. Левый по-прежнему видел незнамо чего в зеленом тумане, зато правый узрел рыжего худого коротышку, в пестром прикиде и ядовито-желтых сандалиях. Только один из моих знакомых ходит в такой уникально ненормальной обуви. Наша надежда и опора, наш защитник и благодетель, без которого нас забодал бы первый попавшийся комар. – Ну и чего, Асс, тебе не спится в это время? – А он стоит, молчит, только глазами хлопает. – Ладно, присаживайся, раз уж приперся. Колдун умостился на соседнем табурете, бутылку на стол поставил. Поллитровку примерно. Бутылки здесь большая редкость. Одна стоит столько же, сколько полный кувшин белого. Так это пустая бутылка! А с содержимым… И двух похожих бутылок не найти днем со свечкой. Прям экспонаты с выставки стеклодувов, а не бутылки. Короче, на стол Асс поставил весьма дорогую вещицу. И это все для меня?! Чего это с ним? Внезапный приступ щедрости или перепутал меня с кем-то? – Чего праздновать будем? – спрашиваю, а сам бутылку рассматриваю. Черная, непрозрачная, красными и фиолетовыми камушками украшенная. А пробка проволокой обмотана. Золотой, похоже. – Когда два мужа расстаются навсегда, они открывают вино забвения, – важно изрек гость. – Расстаются? А-а… Спасибо. Спасибо, рыжий, что напомнил, чего ради я тут сижу и над чем мыслить изволю. Я ведь сюда не расслабиться зашел, не на девочек посмотреть. Хотя красотки тут высший класс. Глянул на них, и будто коктейль «Ностальгия» заказал. Сестричек Гадюкиных они мне напомнили. Только раз я со Снежаной был в цирке, и очень ей эти малышки понравились. Гуттаперчевыми двойняшками она их назвала. Ну в девять лет суставы и позвонки еще подвижные, но ведь любой гибкости есть предел. А эти сестрички гнулись так, что полный улет! Наверно, змеями их предки были. Или позвоночника не имелось у девчонок. Вместе с прочим ливером, обычному человеку положенным. |