Онлайн книга «Ларт Многодобрый»
|
– Почему? Я осматриваюсь. Кажется, все это уже было. И поход по туннелю, и светящаяся полоса, и перекресток четырех ходов. Все повторяется. Кажется. У меня нет уверенности, и потому я молчу. Нет гарантий, что это не бред. Гарантии только страховые компании обещают. А сколько у нас обещанного ждут? То-то же. Вот я и помалкиваю. Тощая стоит рядом и ждет. Мы с ней теперь сопопутчики, или сопутчики, связанные клятвой и разделившие путь. Что-то типа соратников, собутыльников, сотрапезников, соучастников и еще кого-то. А клятва древняя и нудная: «Не причинять вреда жизни или имуществу сопутчика… служить щитом и посохом… делить тяготы… не умышлять предательства…» И чего-то там еще. Короче, договор о сотрудничестве и ненападении. Время действия – путешествие. Потом хоть на запчасти своего попутчика разбери. И нарушением клятвы это не будет. Девка предложила, я не стал отказываться. Лучше пусть рядом идет, чем впереди или сзади. Это не паранойя с голубым уклоном, просто спокойнее мне так. «Если нет глаз на затылке, держи ушки на макушке, пистолет в руке, а попутчика на мушке». Лёва у нас спец по выживанию и глупых советов не дает. Тощая поглядывает на меня с повышенным вниманием. Типа я тебе верю. Пока вижу. Ну прям вторая Ларка. – Что там? – кивает на средний туннель. Туда она намылилась, когда я сказал свое «стой!». – Там?.. Яма… круглая… каменная… глубокая… лестница в ней… спиралью… ступени… карниз… еще ступени, еще карниз… Спускаюсь к центру, к свету… каждый оборот все меньше… Узкий карниз… и – я падаю, лечу вниз… Свет притягивает… Из тела что-то уходит… то, что уходит во время сна, обморока или… Нет! Не хочу! Тощая стоит рядом, протягивает руку, но не трогает. И правильно делает. Не надо меня сейчас тревожить. Страшно мне. Ударить могу. Она понимает и опускает руку. – Что там? Ловушка? – тихо так, настороженно спросила. Вроде того больного, что спрашивает у врача: «У меня рак?» И меньше всего хочет услышать «да». Ответить Тощей «нет» я не могу. Только киваю. – Тоже срабатывает на счет «четыре»? Пялюсь на девку, будто совсем уж запредельное сказала она. Потом вспоминаю: сам же ее научил. – Не-э. На счет «раз» это срабатывает. Раз – и тебя уже нет! – Ты есть, – не соглашается. – Ты не попал в ловушку. – Попал, – зачем-то спорю я. – Умер я в ней. Кажется. Узкая ладошка покачивается у меня перед грудью. Вверх, вниз, влево, вправо. Линии на ладони красные. Яркие. Даже в полумраке видно. – Ты не похож на мертвого. – А в голосе сомнение. Совсем немного, но я умею это слышать. – А на живого? – И на живого. Может, все ларты такие? – Может. Я не специалист по ним. – Я тоже. Помолчали. Стоим перед тремя тоннелями, выбираем. Блин, только камня не хватает, с надписью: «Направо пойдешь – битым будешь, прямо – по шее накостыляют, а налево свернешь – дома получишь. Твоя Василиса». Ни меня, ни Тощую Василиса не ждала, вот мы и свернули налево. Девка как-то унюхала, что левый ход вниз ведет. А я возьми и брякни, что вниз катиться легче. Так и выбрали. Идти оказалось нетрудно, только темно. Ну к темноте я быстро привык. А тишина настораживала. Словно не девка впереди, а привидение на антиграве. Хоть бы сказала чего-нибудь. Только подумал, Тощая тотчас заговорила, будто мысли мои прочитала. – А какая там ловушка? Лучше б она молчала. Нашла тоже тему для разговора… – Страшная, – выдыхаю гулким шепотом. – Расскажи. – А вдруг она услышит и сюда придет? Дурацкая, понятно, отмазка, но очень уж не хотелось о яме рассказывать. – Тогда не надо! – Она, похоже, купилась. – Лучше скажи, откуда узнал про ловушку. – А может, я сам в ней побывал? – Ты не похож на Воскресшего. – Откуда ты знаешь? Ничего умнее не придумал спросить. – Видела. Ты не такой. Ну дела!.. Тут, оказывается, и воскреснуть можно! Здорово. Или эта лафа не для всех? – Так откуда узнал? – повторяет Тощая. Вот привязалась!.. – Приснилось мне. Вот откуда! При свете дня или под фонарем я бы такого не сказал. Но в темноте многое можно. – А-а… Тогда хорошо, – вздыхает моя попутчица и замолкает. – От чего это тебе хорошо? – Сну можно верить. Уверенно так сказала. Как отрезала. Похоже, здесь другое отношение к снам. Если то, чего со мной было, сон. Но уж лучше сон, чем реально! В таком реале пусть герои живут. Или самоубийцы. А мне и… Хотел сказать: «…и дома неплохо», но вдруг вспомнил, что дома меня чуть не поджарили. Мне лучше домой не торопиться. Здесь тоже пока хорошо. В темноте. Не стреляют… больше. И пока не убивают. А что еще нормальному мужику надо? Немножко света и жратвы не помешало бы. Но и без них… «Света», как говорится, пришла. Тонкой полосой справа. Знакомого бледно-желтого цвета. Мы с Тощей тут же – шире шаг. Даже этого интимного света хватало, чтобы пыль под ногами разглядеть и половину коридора. Моя попутчица отлепилась от стены и пошла рядом. Ноги у нее длинные, да и я не слишком широко шагаю. Не по проспекту все-таки идем… ясным солнечным днем. А темной ночью мы крадемся на полусогнутых ногах… Во, блин, только стихоплетства мне не хватает. На трезвую голову и пустое брюхо я такого наплету – все человеконенавистники умрут от зависти. Разговор сдох. В темноте проклюнулся, а свет его безжалостно задавил. Так всегда бывает между малознакомыми. Шли молча. Ходьба само по себе медитативное занятие, а по пустыне… Стоп! Пустыня была во сне. А здесь коридор, я и Тощая. Ну еще пыль под ногами, что глушит шаги. Так беззвучно мы и шли. А нам никто не мешал. Словно мы единственные живые в этом коридоре, а может, и во всем этом по-дурацки построенном здании. Не заметил я, когда полоса стала утончаться. Постепенно это происходило. Глаза привыкали, а мозги не уловили изменений. Вот когда свет совсем пропал, тогда и они очнулись: «Темно, однако!» – сообщили. А я и сам уже вижу, что темно. И что нитка света обрывается сзади. Метрах в двух. Посмотрел на Тощую. У нее глаза блеснули в темноте. – Давай к стене, – предложил. Она пристроилась за мной. Блин! Лучше бы как в прошлый раз. Чтобы она тропу прокладывала. |