Онлайн книга «Ларт Многодобрый»
|
Меня что, сексуальным маньяком здесь считают или как? – Еще раз без ужина меня оставишь, я Кранта понадкусываю. А он тебе утром «спасибо» скажет. Сколько раз захочет, столько и скажет. Понял? – Да, господин. – Где мой завтрак? – Несу, господин. Подожди… – И убежал. – Нутер… – Да, Крант. – Я твой сберегатель. Но не корм. – Внушительно он это сказал – я проникся. – Знаю, что не корм. А Малек этого не знает. Или ты хочешь сказать ему? – Он твой слуга, не мой. – Вот и ладушки. Но пока он не принес чего пожрать, держись от меня подальше. Очень уж аппетитно ты выглядишь сегодня. – Ты тоже… господин, – острозубо улыбнулся Крант. Но на пару шагов отошел. Заметка на будущее: не шутить с нортором на кулинарные темы. А вот и Малек. С узелком и кувшином. Интересно, чего у него в узле? 4 – Кажется, здесь недавно много умирали. – С чего ты взял, хозяин? Так уж у нас повелось. Если я изрекаю какую-то глупость, то разговаривает со мной Малек. А остальные делают вид, что ничего не слышат. Но при этом держат ушки на макушке. Дерьмовый из меня провидец получился. Типа Кассандры. Только дерьмовые ситуации и предвижу. Да и то иногда. А таких «Кассандр» в любом мире не очень любят. Вернее, очень не… Меня вроде пока терпят. Так ведь и проблем больших от меня пока не было. Второй раз про туфорное солнце я вовремя сказал. Обошлось без трупов. – С чего взял, спрашиваешь? А ты мужиков здесь видишь? Лично я успел заметить только одного. Который мужиком станет лет через десять. Если доживет, понятное дело. Мамаша сгребла его в охапку, и ходу! Только пятки из-под юбки мелькнули. А вот бабы, что возле колодца стояли, те прятаться не стали. Умолкли только да к нам приглядываться начали. С повышенным вниманием. – Есть народы, где мужи выходят из дома после заката. А вот этого я не знал. Но «зачем, почему и где» – это я потом спрашивать буду. Не время сейчас для лекций. Мы скоро с Охранными Столбами поравняемся, а на душе у меня уже муторно и гадко. Так я возле реанимации себя чувствую. Или в отделении безнадежных. За долгие годы стены там много чего впитали. В основном боль и смерть. Вот и фонит эта «остаточная радиация», разрушает нестарое вроде здание. А почему еще в больницах так часто ремонт делают? Это ведь не школа, где энергия бьет ключом, и слабые предметы не выдерживают. В больницу народ идет, как правило, хилый, замордованный хворями и заботами, но с таким запасом негатива, что и египетскую пирамиду развалить хватит. А ведь тогда умели строить. На века. А какая из наших больниц простояла сотню лет, да еще без капремонта? То-то же. И людей раньше делали с неслабым запасом прочности. Разве культурист наших дней сможет махать мечом от рассвета и до заката? Не свалиться потом от ран и потери крови, добраться домой, а недели через две встать с постели?.. Здоровым! И это без всяких антибиотиков, современной хирургии и восстановительной терапии. Блин, будто люди другой породы тогда жили! А может, все дело в том, что болели у себя дома?.. И все домочадцы желали здоровья хворому. А если и умирал кто, так в этом же доме кто-то и рождался. В самое ближайшее время. Вот и получалось, что боль компенсировалась радостью, а смерть – рождением. Не знаю, чего меня потянуло на эту заумь. Но глянул на беременных у колодца, и такие вот мысли в башке зашевелились. Другого, блин, времени найти не могли!.. Или башки другой. – Жен возле воды видишь? – Вижу, – отвечает Малек. – И сколько из них с брюхом? – Пришлось показать рукой, чтобы пацан понял. Хоть и плохая примета показывать на себе. Малек смешно зашевелил губами. Еще бы пальцы загибать начал, математик!.. – Шесть. Нет, семь! – тут же поправил он себя. – Правильно. Семь. Из одиннадцати. Не удивлюсь, если остальные тоже с начинкой. По крайней мере те две, что помоложе. Малек еще раз глянул на сборище у колодца, потом на меня. – Ну и что? – Он все равно не понял. Ладно, объясним популярнее. – А то. Если у нас внезапно погибает много людей, то уже через год рождается столько же младенцев. Если не больше. Теперь понял? – Да. А где это «у нас»? – Далеко. Отсюда не разглядеть! Не люблю я таких вопросов. И Малек знает это, но все равно спрашивает. А чего я могу ему ответить? Я и сам не в курсе, где мой прежний мир. Может, на другом конце галактики, а может, за ближайшим поворотом… Не спец я в прикладной астрономии. И в приставной – тоже. Скорее уж наоборот. – А может, здесь другие законы? – опять спросил пацан. Любит он это дело. – Может, и другие. Или людям заняться больше нечем. Вот и клепают мальков… Понял, заткнулся. Ну надоело мне болтать! Да и Столбы уже рядом. А возле них у меня зубы ныть начинают. Как подпиленные. – Недавно здесь было большое сражение. Мы проехали Охранные Столбы и поравнялись с колодцем. Вот наш колдун и подал голос. Вышел, так сказать, из медитации, чтоб осчастливить нас перлами своей мудрости. Тон у него при этом такой, будто загибались мы в дикости и темноте, а он просветил нас. Лампадку типа принес. Блин, не знаю, как других, а меня этот рыжий умник начал доставать. Вообще-то я мужик терпеливый, но любому терпению бывает предел. Не измываться же над собой, как один мой знакомец… Мазохизмом в особо крупных размерах. То, чего он вытворял, другим словом и не назовешь. И к тренировке силы воли это имеет такое же отношение, как удар сковородкой по башке к кулинарии. Но Толян смог добиться потрясающих результатов! Спокойнее и невозмутимее его бывают только трупы. А тренировка проста, как одноразовый стакан: сожрать кило свежих огурцов, запить литром парного молока и сесть смотреть комедию. Год упорных тренировок – и успех гарантирован. Особенно если знаешь, из-за какого фига страдаешь. Толян женился на такой стерве, что через две минуты общения с ней во мне просыпался маньяк-душитель. А мужик живет с ней пятый год и не собирается менять… тестя. У того такие связи, что многое можно простить его дочери. К счастью, у меня с колдунчиком не такой запущенный случай. Спать с ним мне уж точно не надо. И выслушивать, какой я неудачник и на что способен без чьей-то помощи, – тоже. Такими монологами рыжий нас не балует. А его бредятина о величии и незаменимости одних и тупой покорности других мне, по большому счету, до одного места. А надоест видеть его рожу, так я и отвернуться могу. Как делаю это последние шесть дней. Из восьми нашей совместной поездки. |