Книга Принц теней, страница 41 – Курт Бенджамин

— Но ты же с ним не согласна?

— Его превосходительство всегда прав. Старый карп все же растолстеет, и придется углублять и расширять пруд, чтобы держать его. — Она улыбнулась Льешо. — Это игра между ними: карпом и правителем. Я на стороне рыбы.

— Ты очень странная, — отметил юноша и кинул еще кусочек карпу, засвидетельствовав свою поддержку.

— Что поделаешь, я дочь колдуна правителя, — объяснила она, хотя Льешо об этом и не забывал. — Что ты делал здесь, когда я подошла?

— Уединялся от товарищей по комнате, — признался он. — Надеюсь, что к моему возвращению рев и битье себя в грудь закончатся. Они решат, кто победитель, кто проигравший, и я смогу уснуть в покое.

— Ты сейчас должен отдыхать, а не бегать от ссор. Если Феникс узнает, им не поздоровится.

— Но этого не случится. Она не узнает. Не так ли?

Каду внимательно посмотрела на Льешо и пожала плечами.

— Не от меня. Да я не об этом спрашивала. Что ты делал с ножом?

— Предавался воспоминаниям. — Юноша вытащил его из ножен и взвесил на левой ладони. — Мастер Якс был прав. Я убил гарна, расправившегося с моим охранником. Хри был очень похож на Якса. Внешне, орнаментом на защитных браслетах. Без татуировок, конечно.

— Мастер Якс опасный человек, — отметила Каду.

Убийства по политическим причинам. Знала ли она об этом?

— Таким был и Хри. Я не мог помочь ему, зато он выиграл для меня время, чтобы я успел сбежать. Он умер за меня. Мне было семь, — добавил Льешо. — Я не мог никого спасти, кроме себя самого. Они напали на отца, убили сестру и выкинули ее в кучу мусора. Остальных разлучили и распродали. Однако, — юноша поднял фибский нож, наблюдая, как месяц скользит по лезвию, — могло быть и хуже. Если супруга правителя сдержит слово, следующим летом я выйду отсюда свободным человеком, воином.

— Кто ты? — спросила Каду.

Льешо покраснел и опустил голову. Восемь лет он держал свои секреты в тайне, но с ней не мог оставаться настороже. Вот и выболтал слишком много; не ясно, как выпутываться после такого откровения.

— Никто, — сказал юноша.

— Не верю, — отмела она эту версию, скептически подняв бровь в ожидании более конкретного ответа.

Поздно. Как говаривал Льек, открывшийся рот можно закрыть, но вылетевшие слова не возьмешь обратно и не выкинешь из головы. Сказанное всегда влечет за собой последствия. У старого министра, казалось, было много общего с Хабибой, колдуном правителя: у обоих лучше получалось философствовать, чем давать практические советы. Например, что делать с симпатичной девушкой, которая могла бы одолеть тебя трезубцем и произносит слова так, словно лепестки роз падают к твоим ногам?

— В прошлом, может, я и был кем-то, — признался Льешо. — А сейчас лишь один из Рыцарей Богини.

Даже в Фаршо было известно об этих людях: священниках, кавалерах, в общем, сумасшедших — бродивших вдоль и поперек империй, совершая странные рыцарские поступки во имя Богини. Считалось грехом не накормить странствующего всадника, но приглашений ему никто не рассылал и все с облегчением вздыхали, когда он уходил своей дорогой. Каду рассмеялась, как и рассчитывал Льешо, но думать не перестала.

— Спаситель Фибии, — сказала она. — Так называет тебя отец. Мастер Якс советует ему не считать своих червей, а назвать их рыбами.

Льешо опустил голову. С того момента как переодетая крестьянкой жена правителя появилась в оружейной Жемчужного острова, его секреты стали принадлежать посторонним людям. Не всем, конечно.

— Возмездие, — заявил юноша, засунул нож обратно и уверенно посмотрел в ее любопытные глаза. — Никому не говори.

— Клянусь.

Она встала и так быстро ушла, что Льешо даже не заметил, в каком направлении. Вздохнув, он поплелся к домику новичков. К приходу юноши мир все же воцарился. Трое друзей ожидали его в тусклом свете печи.

— Мы разговаривали, — сообщил Бикси.

Льешо усмотрел, что под глазом Хмиши намечался синяк, все четче вырисовываясь с каждой минутой, а через бинты Бикси проступила кровь.

На Льинг не было внешних повреждений, но девушка смотрела на Хмиши решительным взглядом, гласившим, что она не собирается слушать несуразицу мужской половины их компании.

— Мы пришли к выводу, что ты единственное, что у нас есть общего, — сказала она не понравившимся Льешо тоном.

— Я не стану, — начал он, но тут в дверь просунула голову Каду.

Она юркнула внутрь с постельным бельем и маленьким узелком тряпья, издающим что-то вроде приглушенного звона колокольчиков.

— Кто это? — спросил Бикси. Льинг и Хмиши обменялись полными ужаса взглядами, будто их никто в комнате не видит.

— Я Каду, — представилась она, развязывая узел. Она вынула оттуда набор колокольчиков и повесила их на открытое окно. — Решила перебраться к вам.

Ветерок качнул связку, на что она одобрительно кивнула перед тем как расстелить свое белье на полу около двери.

— Предлагаю всем поспать. Утро будет тяжелым для малышей.

Она улыбнулась фибам, обнажив чуть ли не все зубы, но никто не шевельнулся. Они лишь взглянули на Льешо, который в ответ недовольно уставился на них.

— Я устал, — наконец сказал он и свалился на кровать, все больше злясь.

Он этого не просил, он этого не хотел, он не знал, почему с ним это происходит. Однако не собирался позволить подобным мыслям помешать ему заснуть. Он закрыл глаза с твердой решимостью. В итоге Льешо единственный остался бодрствовать, несмотря на желание отдохнуть. Угольки в печке давно превратились в серую золу, когда его тело послушалось командам мозга. Юноша заснул под умиротворенный перезвон колокольчиков, колышущихся от ветра в ночи.

Льешо спал неспокойно, преследуемый духами гарнов, чьи тени скользили по коридорам Дворца Солнца волосами, собранными в хвосты. Во сне юноша с окровавленными руками ходил по тем же комнатам в поисках воды. На каждом шагу он наталкивался на трупы знакомых или любимых людей: отца, мастера Дена, стражника Хри, братьев, — и вставал на колени, пытаясь отмыть пальцы, перепачканные их кровью; получался бесконечный ритуал. Льешо не знал, смывал ли он свои грехи или искупал вину как оставшийся в живых. Добравшись Восточных Врат, он увидел своих друзей: Льинг и Хмиши, Бикси и Каду. Все они были мертвы, раны подсыхали на суровом ветру. Супруга правителя склонилась над ними, в глазах ее горел страшный огонь.

Юноша издал стон и проснулся. Он оглядел товарищей, чтобы удостовериться, что они живы, и увидел их лежащих на своих кроватях в холодном утреннем свете.

— Ты выкрикивал что-то во сне, — сказала Каду. Маленький Братец нашел хозяйку и свернулся на ее руках, наблюдая за Льешо глубокими, темными, обвиняющими глазами.