Книга Слуга короны, страница 30 – Дмитрий Швец

– Привезли колдуна, – словно и не обращаясь к нам, проговорил князь. – Теперь скоро конец всей этой мути. Теперь мы узнаем, кто чего стоит и кто, что и зачем затевал.

Он улыбнулся своим мыслям и провалился в них. Мечтательно закатив глаза, он думал о чем-то приятном и не обращал на нас внимания.

– Ты! – Князь вдруг очнулся, встрепенулся и вперил взгляд мне в грудь – ожог будет будь здоров. – Ты тот солдат, что колдуна поймал? – На его тонких, неестественно бледных губах играла улыбка, и она мне не понравилась.

– Так точно, я! – Наверное, я должен был вытянуться и отрапортовать, как положено, но мне не хотелось перетрудиться и упустить чего-нибудь важного. К тому же эта улыбка… Я вздрогнул.

– Награды небось хочешь? – еще шире улыбнувшись, спросил князь.

Издевается, мне б только не на кол, в петлю еще стерплю, хотя из набора наград, обещанных улыбкой, я бы предпочел топор. А чего это я на себя тоску нагоняю? Я ж как никак герой, я Грамаля поймал, я его сюда привез. Какая, к чертовой матери, награда из топора, незачем меня с палачом знакомить, не время еще, да и не за что.

– Да нет, я свое уже получил, – слегка успокоившись и с наглой улыбкой нагнав себе уверенности, ответил я.

(Впрочем, князь, есть у меня к тебе одна просьба. Хочешь наградить – прибей Грамаля, пока поганый старикашка не разорался на весь мир, кто такая Адель. Жаль только, вслух я этого сказать не могу. Боязно чего-то.)

– Ну, ну, перестань, – махнул рукой князь, – знаю я, как живется на солдатское жалованье. Офицерье небось прикарманивает половину? Да ты говори, говори. Смелее, не бойся, – приказал он.

Капля пота сорвалась с плеча и устремилась по спине вниз, оставляя за собой дорожку. Щекотно, черт ее дери. Я повел плечами, стараясь размазать капельку одеждой или хотя бы почесаться. Князь взглянул на меня.

– Я понимаю, – сказал он. – Ты боишься, это естественно. Не станешь же ты доносить на офицеров в присутствии одного из них. – Он как-то слишком по-доброму улыбнулся и даже подмигнул мне как старому другу. – Ден! – крикнул он, слегка отвернувшись от нас, на крик примчался мальчонка лет пятнадцати. – Проводи сержанта и лейтенанта в кладовую, пусть выберут себе что захотят. Солдат на кухню и накормить! Да, и выдай им трехнедельное жалованье.

Их на кухню, а меня в кладовку! Я тоже на кухню хочу! Не надо мне награды, жрать давай! Но к моим мысленным воплям никто не прислушался. Меня редко кто слушает, хотя князь и сказал, что понимает меня, но, черт бы его побрал, я его не понял. Я вообще ни хрена не понял. К чему все эти смотрины, эти разговоры, подмигивания, улыбки. Ни хрена я не понимаю. Я себя-то не понимаю, куда уж мне до него. И ох как не понравилась мне его улыбка!

Меня и Холодка повели в помещение, гордо именовавшееся княжеской казной. Всю дорогу мы переглядывались и перешептывались. А нас тем временем вели по лестнице вверх, затем спустили вниз, снова заставили карабкаться под самую крышу. Даже не дав отдышаться, провожатый заявил, что осталось только спуститься на нижние этажи – и награда у нас в руках.

Терпение лопнуло, Холодок прижала проводника к стене, вытащила нож из-за голенища и приставила к горлу перепуганного говнюка.

– Как думаешь, Медный, здесь ему кровь пустить или стащить вниз? – Она усмехнулась, я встал у лестницы.

По-моему, не ошибся, вообще-то их тут две, но именно по этой мы пришли. Или по другой? Я оглянулся, ходы вроде одинаковые, твою мать, понастроют же.

– Вы не посмеете, – проблеял поводырь.

– Да? А что мне помешает? – осклабилась Холодок. – Я, доведенный до отчаяния голодом и бессонными ночами, – она подмигнула мне, – солдат. С утра вместо завтрака бегаю за каким-то малолетним идиотом, который вознамерился уморить меня голодом. Или завести туда, откуда я ни за что не выйду. Мне вот кажется, что ты сам замка ни хрена не знаешь. А у меня после всех этих дней с колдуном мозги слегка съехали, знаешь ли, довел меня Грамаль, тронулся я. – Холодок выдала безумный смешок для убедительности. – Так что лучше выкладывай. Какого черта ты нас кругами водишь?

Провожатый покачал головой.

– Нет? Жаль. Мог бы жить. – Лейтенант надавила слегка, по клинку сбежала капелька крови.

– У меня приказ, – пискнул поводырь и дернулся. Нож вошел еще глубже. Кровь побежала струйкой.

– Чей?

– Меня убьют.

– Точно. Вопрос только в том – кто? Могу и я. Ты мне чертовски надоел. – Холодок еще надавила.

Перепуганный слуга князя застонал и выпалил:

– Советник князя, Рувак, приказал мне завести вас в пыточный каземат. Самого-то князя нет. Он будет завтра вечером, не раньше.

Мы с Холодком переглянулись. Она, как истинная леди, игриво пожала плечами.

– А в зале кто был? – спросил я.

– Я же говорю, – пискнул провожатый, – Рувак, он и приказал. И награду мне обещал.

– Так, уже лучше, – улыбнулась Холодок. – Теперь такой вопрос: зачем ему это?

– Не знаю.

– Подумай.

– Да не знаю я. – Мальчишка почти разревелся. – Ваших людей приказано потравить, а вас туда доставить. Зачем, я не знаю.

– Верю. – Холодок знаками показала, что надо поторапливаться, иначе конец парням. – Где наши люди?

– В столовой, внизу, у южного входа, там, где солдат питают… Ох. – Он осел, глаза закатились, и его тело, картинно сложившись, упало к ногам лейтенанта.

Щенок, крови никогда не видел, его бы в казарму, а лучше в подмастерья к Грязнуле. Я там такого насмотрелся – врагу не пожелаешь.

– Готов, в обмороке. – Холодок отшвырнула тело к стене. – Ну и что делать будем?

Хороший вопрос и главное вовремя.

– Чего ты на меня-то смотришь? Ты лейтенант, тебе и решать.

– Ну тогда… – Она расстегнула мундир.

– Ты что, сдурела? – От удивления рот открылся, челюсть шарахнула по груди, тело пошатнулось и едва не полетело кубарем по лестнице. – Время нашла! – Схватившись за стену, я перевел дух и вновь принял вертикальное положение. – Парней сейчас отравят, а ты все за свое. Я думаю так. – Отвернуться, что ль, к стене, там соблазну меньше. – Надо бы их выручить. Ты дорогу помнишь?

– Скотина ты, Медный. – Надув губы, Холодок застегнулась. – У тебя на уме одно. Драку тебе подавай, нет чтоб обратить внимание на тех, кто рядом с тобой. Может, это наш последний шанс в жизни доставить радость другому, – обиженно произнесла она, но лицо ее говорило об обратном.

– Послушай, лейтенант. Ты мой командир, и то, что ты баба, тьфу, женщина, это неважно. Кроме меня, этого доподлинно никто не знает, и я, черт возьми, не хочу никаких слухов ни о тебе, ни о себе. Чего доброго, еще генерал мной заинтересуется! – (Или Адель узнает, чем я тут занимаюсь.) – Так ты дорогу помнишь?