Онлайн книга «Урод»
|
– А я думал, он добрый человек, – развел руками Берон. – А он, оказывается, скряга. Ты что же, тварь, заставишь нас целый Урт над тобой работать? Ну ты какой… К чему тебе деньги, дурь? Ты на деньги у Ушедших новую жизнь не выторгуешь. Товару у тебя хватит, вернешься в свой Нердан при монете. Давай гони что есть. Не тяжели и нас, и себя. Голос у Берона был мягкий, текучий, его водянистые глаза смотрели прямо и бесхитростно. Сейчас он действительно казался добродушным шеерезом, даже не шеерезом, а так – обычным жителем большого города. Но Лайвен, несмотря на то, что видела его второй или третий раз в жизни, сразу поняла, что именно плавает в мутной глубине его глаз. Да и одних только скупых рассказов Крэйна хватило бы. Зелет, самый молодой из собравшихся, молча шлифовал стисы друг о друга, лишь изредка бросая взгляд на связанных. Сахур сидел на корточках неподалеку и жадно смотрел на торговца. Лицо его, пожалуй, даже красивое, если б не жирный лоснящийся шрам, почти прикрытый бородой, выражало нетерпение и надежду. Лайвен подумалось, что если б ей пришлось вонзить стис в грудь кого-нибудь из присутствующих, она не колеблясь выбрала бы Сахура. Или Крэйна? Крэйн некоторое время молчал, глядя в стену. Разговор между Бероном и торговцем словно и не интересовал его – мертвая маска не могла выражать чувств. Наконец черные губы разошлись. – Я думаю так, – проронил Крэйн, по-прежнему глядя в сторону. – Я думаю, наш друг достаточно неглуп, чтоб понять, из этого склета ему ходу нет. Разве что в ывар-тэс, и то если мы рискнем тащить его через весь город. Берон приподнял бритую голову и с досадой глянул на Крэйна. То ли не хотел уступать ему честь расколоть упрямца, то ли сердился, что хозяин так просто выдал их планы. Какой дурак будет отдавать деньги, если и так, и так – стис в горло?.. Торговец замер, лицо его побледнело еще больше. Он действительно умел разбираться в людях и понял, что Крэйн говорит правду. – Я не буду тебя пытать. Это слишком долго и может длиться до рассвета, когда придет стража. Нанимать ее на Урт ты пожалел денег, значит, нам надо успеть до рассвета. Верно? – Пусти… – прошептал торговец. – Пусти, брат… Бери что хошь, но пусти… Товары… кассы в углу добрые… Все… все берите. – Нам нужны деньги, – медленно и все также спокойно сказал Крэйн. – Нам не нужны товары. И сейчас ты скажешь нам, где их укрыл. Торговец замотал головой. Кажется, он хотел что-то сказать, но Крэйн запечатал ладонью его рот. – Нет. У нас нет времени, Эно уж скоро. Сахур! Сахур с готовностью поскоблил ладонь широким лезвием кейра. – Да, Крэйн? – Мне кажется, что в лице этого ребенка есть что-то лишнее. Ты не замечаешь? – Да, и мне так сдается. Ты думаешь, мне стоит ему помочь? – Конечно. – Тогда я, верно, начну с ушей. Так меньше натечет поначалу… Не боись, папаша, кейр у меня острый, режет ладно. Глаза торговца округлились и стали словно прозрачнее. Он рванулся в сторону, но веревки держали его надежно. Кажется, он пытался что-то сказать, но Крэйн крепко держал руку. – У нас мало времени. В следующий раз я дам тебе открыть рот через… Сахур, за минуту управишься? – Разве что с одним, – усомнился Сахур, присаживаясь поближе к так и не пришедшему в себя ребенку и осторожно, почти ласково касаясь хитиновым острием его лица. Сделать надрез он не успел – Лайвен коротко ударила его коленом в бок. Удар был силен – Сахур крякнул и упал на пол, выронив кейр. Но быстро вскочил, лицо пошло багровыми пятнами, глаза почернели. – Да я… – Сядь! Крэйн отвесил Лайвен оплеуху и склет перед ее глазами разорвался в ярком разноцветном сполохе. Она отшатнулась и едва удержала равновесие, схватившись за косяк двери. Торговец, которого Крэйн был вынужден отпустить, взвыл – громко, пронзительно, горько. Зелет проворно заткнул ему рот тряпкой и сел рядом. – Тварь… Ублюдок хегга… – Заткни свой рот, – бросил Крэйн ей. – Сахур, продолжай. Я выйду. Схватив ее деревянной рукой за предплечье, он потянул ее к выходу из склета. Она почти не сопротивлялась. В голове до сих пор гудело, ноги подламывались – не от пощечины, от отвращения. На улице уже был Урт – синее сияние ползло по безлюдным улицам, свистел в кровлях ветер. Лайвен поежилась от холода. – Что ты делаешь? – Ты ублюдок, жалкий паршивый ублюдок. Урод! Тварь! Она говорила долго, он молча стоял, обратив свою маску к восходящему Урту. Когда она выдохлась, он осторожно, но крепко взял ее за руку. – Ты хотела этого. Ты просила сама. Я сделал так, как ты хотела. – Ребенок! Это же ребенок!.. – И что? – удивился Крэйн. – Я заметил. – Ты прикажешь пытать ребенка? – Уже приказал. Лайвен, дорогая моя, уж не думала ли ты, что моя работа заключается в том, чтоб сделать всех торговцев Себера счастливыми? Нет, дорогая, ты знала, чем я занимаюсь, правда? Ну! – Знала. – Знала! Только твоя трусость перед самой собой заставляла тебя молчать. Ты знала, чем я занимался все это время. Все это время, что мы в Себере. Только делала вид, что не догадываешься, чтоб оставить чистой если не совесть, так лицо! Что, нет? Ты дрянь, Лайвен, доброты в тебе не больше, чем в Сахуре, но тот в отличие от тебя не боится запачкать рук… Из-за двери донесся глухой долгий крик – вероятно, Зелет не справлялся затыкать рот. Лайвен бросилась к склету, но рука Крэйна отшвырнула ее обратно. Она попыталась ударить его в лицо – разбить отвратительную маску, выцарапать глаза, разорвать в клочья. Крэйн перехватил ее кулак, отвесил еще одну пощечину. В этот раз сильнее – она ударилась о стену склета и упала на бок. – Хочешь выглядеть красиво на фоне урода? Не стоит и пытаться. Ненависть опустошила ее, лицо, острое и жесткое, было лишено всякого выражения. С трудом поднявшись, она сплюнула ему под ноги и зашагала от склета, в глубине которого что-то приглушенно шуршало и извивалось. Что-то отрывисто бросил Сахур, тонко вскрикнул и тотчас умолк ребенок. Серое небо отражалось в глазах Лайвен двумя крохотными бездонными водоемами. Крэйн быстро догнал ее. – Ладно, прекрати. Ты сама понимаешь, что я не располагаю выбором. Она посмотрела на него. Очень спокойно. Настолько спокойно, что он не рискнул подойти вплотную. – Знаю. Ты не человек. Ты действуешь так, как приказывает твоя природа. Пожалуй, от человека в тебе осталось не так уж и много. – Я устал от болтовни, Лайвен. Можешь сотню сотен раз называть меня уродом и Бейром, но ты сама знаешь, что ничего изменить я не могу. |