Онлайн книга «Убить Ланселота»
|
Будущих участников мистерии отвели в приемную. У Хоакина зарябило в глазах: зеленые, красные, синие и золотые шелка драпировок переливались, словно конфетные обертки. На столике лежала кипа гравюр. Стрелок принялся их листать. – Ух ты! – поразился он. – Никогда не думал, что у Буррехта столько «Меланхолий». А вот и «Дурачество глав пса» Вошха. Поразительно. Лизу трясло. Она сложила руки в молитвенном жесте, затем сжала кулаки. Нервно прошлась по приемной взад-вперед. – Волнуешься? – спросил Хоакин. Как-то так само собой получилось, что они перешли на «ты». – Еще бы. К этому дню я готовилась всю жизнь. – Я тоже волнуюсь, сам не знаю почему… А каково это – быть жертвой? – спросил вдруг он. – Трудно объяснить… Я ведь ничего другого не умею. Говорят, Бахамот убивает сразу. А вот тугрегский Варклап любит поизмываться. – Лиза говорила отрешенным голосом. Так говорят о чем-то далеком, неважном, что напрямую говорящего не касается. – А птица Рух поднимает тебя в небеса и роняет. Но потом ловит – и так много раз. Моя лучшая подруга из-за этого не стала жертвенной девой. Она боится высоты. – Я тоже боюсь высоты. – Глаза Хоакина затуманились воспоминаниями. – Поэтому в детстве лазал по самым высоким деревьям. И скалам. Назло собственному страху. – Хок, – Лизин голос дрогнул, – ты же не побежишь прямо сейчас искать шарлатана? Стрелок опустил глаза. Именно так он и собирался поступить. – Я не знаю… Не люблю официальщины. А после коронации Фероче будет не до меня. – Не уходи, Хок. Пожалуйста! Это же мое первое жертвоприношение. Я так хочу… – «…чтобы ты был рядом», – неожиданно для себя самой подумала она. А вслух произнесла: – Чтобы все прошло удачно. – У тебя получится. Летиция – лучшая жертвенная Дева на Терроксе. А ты ее лучшая ученица, иначе она бы тебя не взяла. – Правда?! – В Деревуде я всегда брал на дело лучших учеников. В последнем Хоакин не был уверен. Он не помнил своей разбойничьей жизни, а книга давала слабое представление о реальности. Но Лизу его слова успокоили. – Спасибо, Хок. Вот чудо: я уже не волнуюсь! Почти. Распахнулась потайная дверь за драпировками, и пошел деловитый Эрастофен. – Госпожа Фуоко, следуйте за мной. Вам надо подготовиться к встрече с чудищем. А вы останьтесь, господин герой. За вами я вернусь позже. Румянец сошел с лица Лизы. – Уже? Она пошатнулась и схватила Хоакина за плечо. – Не бойся, – шепнул стрелок, – я с тобой. Ни пуха ни пера! – К зверю, – ответила Лиза и, не оглядываясь, зашагала следом за альбиносом. Зеркала. Панели орехового дерева. Люстры, несущие гроздья колдовских огней. И вновь зеркала. Целое море зеркал. Мозаичные полы уходили вдаль сверкающими тропами. Багровые дорожки вились и вились без конца, превращая дворец в настоящий лабиринт. Отражения множились, и скоро Хоакин перестал понимать, где он и кто он. Если бы не фея, которую иллюзиями с толку не собьешь, он бы давно уже заблудился. Фея почему-то сердилась на стрелка. – Да в чем дело, Маггара? – не выдержал Хоакин. – Что тебе не нравится? – Она тебе верила. Она ждала твоей поддержки, твоего одобрения, а ты ее бросил. – Не бросил, а отпустил готовиться к ритуалу. – В пасть чудищу. Молодец. Умница, Хок. Обвинения Магтары были несправедливы и обидны: именно на такие слова отвечать труднее всего. Хоакин умолк в растерянности. Как вы упрямы, сударь, как упрямы! — запела Маггара. Меня упреки ваши ранят тяжко. Любви прекрасной благородной дамы Вы недостойны. Ах, наивная бедняжка! – Но… Вы, сударь, слепы! Да! Да! Да! – О боже… В груди у вас осколок льда, Похоже – Маггара, стой! Вы, сударь, наломали дров немало. Уйдите прочь. Довольно! Хватит! Я устала! Кто спорит с женщиной, сокращает себе жизнь. – Хорошо, хорошо, я виноват. Исправлюсь. Куда дальше?… – Налево. Видишь дверь со знаком нижних миров? Устроим привал. Знак, о котором говорила фея, походил на стилизованное изображение лохани. Внутри комната сияла непривычной белизной. Посредине стояла огромная мраморная ванна. Два крана, коврик в пупырышках, занавесь из бамбуковых реек. И ни малейшего намека на окна. Мертвенный белый спет лился из волшебного шара над головой. В кармане застучала табакерка. Стрелок щелкнул крышкой, и саламандра выбралась на волю. – Ох! – Огненная змейка скользнула по белым плиткам. – Роскошь! Блеск! – Инцери, веди себя прилично. – Ага, щаз. – Ящерка разбежалась и заскользила по кафельному полу, как на коньках. – Волшебный дворец шарлатана! – взвизгнула она. Кто-то снаружи подергал ручку, но, убедившись, что дверь заперта, ушел. – Зря мы ушли из приемной, – вздохнул Хоакин. – Эрастофен обещал рассказать что к чему. – Это была твоя идея – уйти. – Разве? Хорошо, хорошо, моя. Не спорю. – Он деланно нахмурился. – Что будем дальше делать? – Не знаю. Стрелок подошел к зеркалу. Из-за прозрачной поверхности на него смотрел совершенно незнакомый тип: веселый рубака, бесшабашный, мечтательный, «Это я, – подумал Хоакин. – И я чувствую себя на своем месте. Словно Горацио Кантабиле, что из отравителя сделался поваром. Только я из разбойников превращаюсь…» …в героя? – Маггара! – Он ткнул пальцем в стекло. – Это я? – Ты, конечно. – Давно я чихал последний раз? – Вчера. До того, как мы встретили карету Золотого Облучка. А что случилось? – Ничего. Позавчера я встретился с Бизоатоном Фортиссимо. А до этого – помог Алану создать легенду о вольных стрелках. А до того сбежал из академии Града Града. Я ведь хорошо помню свое отражение. Оно всегда было – как бы это сказать? – слишком мягкотелым. – Хок, помилуй! Ты нисколько не изменился. Уж я-то тебя отлично помню. Хотя… – В глазах Маггары мелькнуло сомнение. – Ты стал жестче. – Я должен отыскать шарлатана. – А Лиза? – Лиза пока вне опасности. Она жертвенная дева и прекрасно знает это. Пока она следует привычному ходу вещей, будет все хорошо. Мне же в голову лезет всякая чушь. |