Онлайн книга «Грааль никому не служит»
|
– Ты когда-нибудь пытался толковать сны? – спросил Визионер. Я помотал головой. В интернате нам запрещали рассказывать друг другу, что снилось ночью. Это считалось глупым и даже вредным. За это наказывали. – Можно поступать по-разному, – продолжал он. – Например, представить, что люди, окружающие тебя, – это ты сам. Один – твоё беспокойство, другой – зло, которое ты боишься в себе признать. Твоя Тень. Лонотцы – это разные части человеческой психики. Твоей в том числе. – И Иртанетта тоже? – не выдержал я. – Да. Это сложно объяснить. Видишь ли, фемининная часть твоей души…. – Тогда не надо, – грубовато перебил я. – Не надо объяснять. Как-нибудь обойдусь. Мысль о том, что Иришка – живая, весёлая – окажется формулой из учебника, была невыносима. Пусть уж лучше так… по-волшебному. – А Красный рыцарь? – перевёл я тему. – Каждый мальчишка рано или поздно должен победить своего Красного рыцаря. Выиграть решающий матч. Дать отпор негодяям. Не побояться сказать правду. Иначе ему не стать мужчиной. Отчего-то Визионер сделался несчастным. Словно он о себе говорил в этот момент. Словно что-то когда-то упустил и сейчас страдает от этого. Я прикрыл веки: – Ага. Знаю. Я ведь на озеро не просто так пошёл. Что я, дурак, что ли? За это Лачуги сразу. Просто Валька… ну, парень один у нас… сказал, что меня не примут в Орден. У нас Орден Белой Шпаги есть. Надо было принести крабика. – Так это твоё животное в раковине сидело? – Да. А что? Визионер усмехнулся: – Предупреждать надо, братец. Твой, с позволения сказать, талисман всю ванную паутиной затянул. Потомство вывел, охотничий сезон объявил… Я почувствовал, как горят щёки. На станции искусственная гравитация, а крабики очень чувствительны. Вдали от родной планеты они паникуют и включают все резервы выживания. Головой думать надо, экзоразведчик! На прошлой же неделе фильм показывали. «Тихий омут на орбите венерианского ада» называется. – Ничего, – утешил меня Сергей Дарович. – Ребята поразмялись. Боевая тревога по коду А-4. «Проникновение на борт чужой биосферы» – это не игрушки. Успокоил, называется… Я совсем смутился: – А скажите… Экзамен на срединника… я сдал? – А сам-то как думаешь? Ну вот, начинается… – Если честно… Наверное, нет. Я же так и не добрался до замка Анфортаса. Сергей Дарович хмуро кивнул. Мир сразу стал сереньким и тусклым. Отчего-то я не ожидал ничего иного. Он поднялся с табурета: – Извини, Андрей. Жаль, что так получилось… Я постараюсь, чтобы тебя наказали не сильно. До Лачуг дело не дойдёт, обещаю. Генерал уже стоял в дверях, когда я со спокойствием, удивившим меня самого, произнёс: – Вот так всегда. Договаривались на честный обмен, а как дошло до самого важного – и в кусты! Видно было, как напряглись плечи генерала. Медленно, очень медленно он повернулся ко мне: – Андрей, я не понимаю… Ты считаешь, что я тебя обманул? – Нет. Но вы не сказали всего. Что я видел в подводном зеркале? Как Лонот управляет моей жизнью? Кто такой Анфортас? Вопросов было много. Они рвались из меня, словно пар из чайника. – Ах вот о чём ты… – Его глаза остановились: Визионер через имплантат связался с эфиросферой. – Ладно, ещё минут десять есть. А потом я уйду: уж не обижайся. У меня и другие дела есть. И не жди, что я открою тебе государственные тайны. – Тайн не надо, – обречённо сказал я. – Лучше расскажите про Лонот. Он вновь сел. Наморщил лоб, собираясь с мыслями. – Лонот… Лонот принадлежит не только тебе – всем людям. Война там может обернуться безумием и разрушением здесь. Ты убил Красного рыцаря – это как-то скажется на нашей жизни. Нам ещё предстоит выяснить как. – А у других рас? – Мы знаем только о рунархах. На мифизическом плане у них есть свой мир, подобный Лоноту. Но он устроен совершенно иначе. – А как? – Не знаю. Рунархи от нас сильно отличаются. – А Морское Око? Что я видел в нем? – Пять планет, пять людей… Человек из мира бунтарей, монахиня, умирающий отшельник. Парадоксальный медитатор, искалеченная огнём женщина. Андрей, я теряюсь в догадках. Видишь ли, пока мы разговаривали, я отдал кое-какие распоряжения. Наши аналитики возьмутся за эту проблему. Если найдём ответ, мы тебе сообщим. – Ну а звери? – наконец спросил я. – Звери? Какие звери? – Ну звери… чудовища… Мне стало нехорошо. Я вдруг понял, что ни словом не обмолвился о бестиарии короля Белэйна. И о мантикоре тоже. Из моего рассказа получалось, что Итер подстерёг нас в подземелье и затеял поединок. Всё, что касалось краба и последнего удара шпагой, я передал верно. Но потом… потом… – Зверь… – теряя силы, пробормотал я. – Он… был… шип… Странная апатия навалилась на меня. Я отвернулся от собеседника, уткнулся носом в колени. Спать… Спать хочется. – Эй, парень, – встревожился Визионер. Он рывком перевернул меня на спину, встряхнул. – А ну проснись! Смотреть на меня! Глаза открыть! Дальнейшее я помню смутно. Мир плыл вокруг меня, скручиваясь в весёлую цветную карусель. Монотонно бубнил Визионер, я что-то отвечал ему. Затылок ломило. Кошачье мяуканье застряло в голове, словно пук соломы. Кажется, я кому-то обещал, что не выдам… Мембрана двери лопнула, и в лазарет мягкой походкой вошла мантикора. Она запрыгнула на кровать, потопталась в ногах и улеглась, не забыв спрятать жало под крыло. Зловеще наращивая темп, запикал эскулап. Зверь лениво поднялся, зевнул и неторопливо двинулся в путь. Прошёл по животу, по груди и замер, жалобно глядя мне в глаза. – Мяу. – Ты зачем… – прохрипел я. – Слезь!.. Воздух с трудом проникал в лёгкие. Казалось, на меня положили шкаф – таким тяжёлым было тело зверя. Я выгнулся дугой, сбрасывая гостя с кровати. – Скорее!.. – шелестели бесплотные голоса. – Усильте поток. Он уходит. Мантикора рухнула на пол; тело её вытянулось, покрываясь алым шёлком. Итер пытался встать, но распоротая рука мешала ему. Что-то он такое говорил… Что-то жёстокое, опасное. Иртанетта?.. Белэйн?.. – Борись, – из неведомой дали донёсся голос Визионера. – Вспоминай, парень. Один раз ты его победил! – Да… – прошептал я. – Да! Крабик… – Что он сказал тебе тогда?.. Что?.. – Он… сказал… забыл… забыть… – Говори! Говори! Мягкое алое сияние накатило, вымывая из меня дурноту и боль. Я вспомнил всё: усмешку умирающего Итера, его последнюю фразу… Заклятие… Почему Грааль и плащ Итера – одного цвета?.. |