
Онлайн книга «Грааль никому не служит»
Правда, быть экзоразведчиком тоже не сахар. Я отсидел за сломанный комбинезон, а потом ещё и досконально вызубрил его схемы. Теперь могу собрать-разобрать с закрытыми глазами. Сергей Дарович приказал доставить меня на Землю, и до прибытия линкора Николай «делал из меня человека». Мне вживили имплантат и научили пользоваться эфиросферой. На Казе она слабенькая, а линк в сферу метрополии нестабилен, но я всё равно узнал много нового. Прилетели мы, можно сказать, тайно. Самой Земли я так толком и не увидел. Линкор пришвартовался к орбитальной крепости; оттуда мы добирались катером. Корпус, в котором жили воспитанники школы экзоразведчиков, пустовал. На время каникул будущие экзоразведчики перебазировались в Новую Зеландию. Когда меня заселяли, я ужасно хотел спать. Поэтому сразу нырнул под одеяло и выключился. Никакие красоты Земли меня не интересовали. А вот выспавшись, понял, что мне совершенно нечем заняться. Бродить по пустым коридорам было скучно, а из здания меня не выпускали. Я попробовал разбирать мем-карточки, которые мне выдал для ознакомления Николай Джонович. Но в основном это оказались инструкции и мои личные документы. Ничего интересного. Терминал на все мои запросы лишь ругался: у меня не было доступа в эфиросеть школы. Оставалось одно: напиться чаю и уныло смотреть в окно. Чай я, кстати, нашёл в шкафчике для личных вещей. Там же отыскался пластиковый альбом-нотпаг с морф-картинами и морская ракушка. Спираль её закручивалась против часовой стрелки. Говорят, такие ракушки редко встречаются и приносят удачу. Чей-то талисман, наверное. Ракушку я положил обратно, а альбом включил и стал рассматривать картины. Неведомый художник не особо утруждал себя придумыванием подписей. Большинство картин назывались «Закат», «Песок» или «Девушка». Всего в альбоме было четыре галереи: «Янтарь», «Изумруд», «Рубин», «Сапфир». Может, автор – девчонка? Девчонки любят красивость ради красивости. Я пролистал всю изумрудную галерею, перешёл к сапфировой. Леса сменились океанскими пейзажами и облаками в небе. Скоро мне стало скучно. Непонятно было, как сюжеты рисунков связываются с названиями. Почему песчаный бархан называется «Руфина»? Где в морской глади прячется «Взгляд души»? Я уже собрался отложить нотпаг, как рисунок поплыл, начал меняться. В волнах едва заметно обозначилось девичье тело. Я едва не выронил альбом: с пластикового листа на меня смотрела Иртанетта! Мои глаза начали слезиться. Я боролся сколько мог, но всё-таки сморгнул. Иришка исчезла. Сколько я ни бился, мне так и не удалось вызвать её вновь. Неужели показалось?.. Воды в чайнике оставалось чуть меньше трети. Линия доставки не работала, и я отправился на кухню – набрать свежей. Я шёл по коридору, насвистывая арию из «Мёртвых королей». Альбом-нотпаг я так и не решился оставить в комнате и нес под мышкой. Мне было жутковато и весело – как тогда, в каюте Визионера. Интересно: бывал неведомый автор в Лоноте или же рисовал наугад? Лучше бы нет: тогда получалось бы, что Иришка принадлежит мне и больше никому. А к художникам у меня давняя неприязнь. Один Валька из пятой чего стоит. Возле кухонной двери я остановился. До меня донеслись мальчишечьи голоса: – Ерунда. Энтропийную шашку под дверь, а сам за угол. Минуты через три стена расплавится. А когда она вытечет и… – Ага. Умный больно. Как я её положу? – Ну-у… под тортик замаскируй или цветы. – А охраннику что сказать? Цветочки для тети Маши-дворничихи? Я затаил дыхание. Диверсанты! Эти интонации я не перепутаю ни с какими другими. На Казе я целых полгода вёл политинформацию, поэтому отлично знаю, что шпионы бывают повсюду. А тут школа экзоразведки. У меня оставалось два пути. Можно было вернуться в комнату и оттуда связаться со службой безопасности. А можно – остаться и проследить за преступниками. Я выбрал второе. Стараясь не дышать, я подкрался вплотную к двери. Из кухни слышалось аппетитное шкворчание масла и доносился запах жареной картошки. Сквозь щель виднелся краешек стола и чья-то нога в расхристанном кроссовке. Девчоночий голос с сожалением произнёс: – Не, не пойдёт… Тортик уже был у Семченко, он за это пару схлопотал. И вообще, ты читал условие? – Ну? – Это же Каз. У них цветы девушкам не дарят. – Листаешь, – испуганно ответил хозяин кроссовка. – На Казе – дарят. Спорим? – Хорошо. – Зашуршали ролики, и кухонная дверь поехала в сторону. – Димка, следи за карто… Ой! Отскочить я не успел. Чайник полетел на пол, девчонка, взвизгнув, отпрыгнула. – Извините… – только и смог пробормотать я. – Я нечаянно. Вода из чайника выплеснулась на пол. Из ниши в стене вынырнул сентибот-уборщик и, деловито жужжа, принялся вытирать лужицу. Он уже нацелился съесть сам чайник, но девчонка выхватила его в последний момент. Прижимая его к груди, она отступила к плите. Выглядела девчонка моей ровесницей: худенькая, круглолицая, волосы русые. Одевалась она простенько: джинсы с мультяшным единорогом и белая футболка. Сентибот обнюхал девчонкины сандалии и, укоризненно жужжа, вернулся в свою нишу. Стоять в дверях было глупо, и я шагнул через порог. – Здравствуйте, – сказал я. – Здравствуйте, – растерянно отозвалась девчонка. Парень у плиты посмотрел на меня оценивающе, словно прикидывая: стоит ли здороваться? Затем солидно кивнул: – Добрый день. Третий (тот, что в кроссовках) ухмыльнулся: – Здоров! Ты откуда? Я не нашёл ничего лучшего, чем сказать правду: – С Каза. – С Каза! – радостно загомонили мальчишки. – О! С Каза! – И тут же умолкли под осуждающим взглядом девчонки. – Дикари… – Она протянула мне чайник: – Возьмите, пожалуйста. – Тут она заметила альбом, который я держал под мышкой. – Это же Данкины художества! Можно? Я молча кивнул. Девчонка быстро перелистала нотпаг: – Ребята, смотрите! Все четыре галереи! – Ура! – обрадовались те. – А Данка-то ныла. Потеряла, потеряла… Скоро мы болтали так, словно знали друг друга целую жизнь. Я тяжело схожусь с незнакомыми людьми. Но тут всё произошло как бы само собой. Девчонку звали Галчей (это сокращённо. На самом деле она Галя-Галка-Галина, только своё имя терпеть не может), рыжего в кроссовках – Юркой, а третьего – Дмитрием. Меня усадили за стол, налили чаю. От ароматов жареной картошки в животе забурчало. Николай Джонович поесть не оставил, а пользоваться местными линиями доставки я не умел. Галча перехватила мой голодный взгляд: – Скоро готово будет. Если Димыч всё не слопает. Димка ухмыльнулся. Он сидел ближе всех к сковородке и украдкой таскал картошку из-под купола термополя. Нежно-персиковое сияние расступалось, пропуская пальцы. – Галча древний рецепт раскопала, – пояснил он. – Как в двадцатом веке. |