Онлайн книга «Достойный наследник»
|
Он снял с двери засовы и распахнул ее настежь для Тэннети и остальных своих спутников. – А на случай, ежели у кого появятся дурацкие мысли, – я собрал достаточно войска, чтобы разнести этот замок по камешку. Всякий, кто заступит мне путь, – умрет. Следующий шаг. Карл закрыл глаза. «Кто-то идет». Темная тень мелькнула наверху – чтобы быть высвеченной слепящим Эллегоновым пламенем. «Передай: «Все во двор. Сейчас же». В несколько секунд вся крепость высыпала на улицу: солдаты – вцепившись в оружие, женщины, слуги и дети – в ночных рубашках. И, разумеется, сам Аррифеж, барон Арондэль. Тонкий, как шпажный клинок, человек тер кулаком глаза, которые давно уже не были сонными. – С добрым утром, барон, – сказал Карл Куллинан, поднимая голос. – И все остальные – с добрым утром. Все мужчины, женщины и дети, невзирая на ранги, так или иначе замешанные в бунте против своего князя и императора, – будьте добры сложить оружие и встать на колени. – Он убрал меч в ножны и скрестил руки на груди. – Сейчас же. Тэннети подняла ружье и аккуратно прицелилась в баронову переносицу. – Начнем с тебя, барон, – тихонько пробормотала она. – Так или иначе – а начнем мы с тебя. Карловы солдаты последовали примеру Тэннети – и несколько сотен собравшихся во дворе человек склонились, как поле пшеницы под ветром. – Очень хорошо. Встаньте, все вы. Гаравар вытянулся по стойке «смирно». – Примите мои извинения, ваше величество, – проговорил он. – Вы были правы, а я ошибался. Это получилось. – Как обычно, – заметил Карл. – Для тех, кому везет больше, чем положено людям, – немедленно парировал Гаравар и добавил: – Сир. Но он улыбался. И это тоже было обычным. Карл улыбнулся в ответ, потом помрачнел и громко обратился к Арондэлю: – Барон, я должен поговорить с вами наедине о взятых вами ранее на себя обязательствах – пока еще эти прежде взятые обязательства действительны. Устроившись с кружкой горячего чая в кресле с высокой спинкой, барон обрел уверенность в себе. Карл от чая отказался. Ему не хочется пить, сказал он. На самом деле, поскольку рядом не было его жены – единственной целительницы, на которую он мог положиться, – чтобы проверить, есть или нет в еде яд, доверять угощениям Арондэля он не собирался. Со своего шестка на крепостной стене Эллегон мог проверить разум барона, но ведь могло случиться так, что кто-то из Арондэлевых подвластных попытается отравить императора, не поставив барона в известность, на собственный страх и риск – а Карл не собирался переутомлять Эллегона, требуя от него рыться в мозгах всех обитателей замка для того лишь, чтобы Карл мог выпить чашечку чая. – Чего я не понимаю, ваше величество, – проговорил барон, нервно прихлебывая чай, – так это необходимости всей этой… шумихи. – Получил ли ты мое письмо, Арондэль? – Да, сир, разумеется – ответ уже на пути в столицу. – Ты обратил внимание, что я просил тебя прибыть туда – вчера? – Ваше величество, как я написал в ответе, дела требуют моего присутствия здесь… – Я хочу, чтобы мои бароны приезжали ко мне тогда, когда я их призываю. Лучшего способа воспрепятствовать измене, чем настаивать, чтобы знать периодически наезжала в столицу, тем самым предавая себя на милость императора, Карл не знал. – Возможно, твоя беда в том, барон, что ты думаешь обо мне как о своем князе. – Кем вы и являетесь, по факту и по закону. Как и моим императором. – А на самом деле я – узурпатор, барон; я не был рожден наследовать трон, но собираюсь продолжать править. И требовать себе повиновения. Усек? – спросил он по-английски и тут же вновь перешел на эрендра: – Ты понял? – Конечно. Карл кивнул: – Хорошо. Официальное объяснение: тебя тревожила подготовка твоей стражи, и ты попросил меня их проверить – а я, в знак уважения к тебе и твоим людям, почтил тебя и их, устроив оную проверку лично. Согласен? – Да, сир. – Арондэль даже не улыбнулся; он словно бы не заметил абсурдности происходящего. Карл только что прилюдно объявил, что замок Арондэль взбунтовался – и, несмотря на это, его владелец ничуть не возражал прикрыть дело историей, про которую все будут знать, что она – фальшивка. «Думаю, ему просто не приходит в голову, что двенадцатилетний мальчуган может заметить, насколько баронова история прозрачней кисеи». «Ты хочешь сказать, что импер… – пусть будет барон – голый?» «Что-то в этом роде». «Тогда, может быть, барон чувствует, что если двенадцатилетка объявит его голозадым, придет черед виселице?» «Возможно и это». – Ты уверен, что история приемлема, барон? – Да, сир. «Все это начинает напоминать диалоги Платона». «Что ты имеешь в виду? Я пока что не вижу здесь мудрости». «Да нет, я не о мудрости. Я не настолько самоуверен». «А я и не о тебе. Так ты говорил?…» «В „Диалогах“ Сократ всегда прав. Что бы он ни сказал, остальные знай твердят: „Конечно, Сократ“, „Это именно так, Сократ“, „Как верно, Сократ“. – Так мы пришли к пониманию? – Да, сир. Очень хорошо, Сократ. – Закон, как у нас говорят, есть закон, барон. – Карл одарил собеседника милостивой улыбкой. – Я не против, чтобы ты усомнился в моем праве на власть – один раз. Этот раз. Ясно? – Да, сир. Как мудро, Сократ. «Он размышляет, что будет, если этой ночью ты исчезнешь». Карл вздохнул. Как же они все-таки предсказуемы, эти бароны… – М-м-м… Слышал я, у тебя трения с холтами? Я знаю, Арондэль был ими захвачен в войну. Лицо Арондэля омрачилось. Холты были не такими милостивыми завоевателями, какими – под нажимом Карла Куллинана – стали бимцы; мужчин, женщин и детей заковывали в цепи и продавали Работорговой гильдии. За прошедшие с окончания войны девять лет кое-кто из проданных возвратился; большинство так и не вернулось. И среди них – семья барона… Думать о семье барона Карлу не хотелось. – По нраву это тебе или нет, барон, сейчас все мы – часть одной империи. И бимские бароны вполне независимы; Фурнаэль управляет своим баронством, как считает нужным… |