Онлайн книга «Возмездие»
|
— Я был очень стар, — ответил учитель, сплевывая кровь. — Вы же знали, что он вас убьет. — Это был единственный выход, — тихо сказал Алкиад с полуулыбкой. — Я… трус, — добавил он. — Падение азенатской Империи… Я… я не хочу его видеть. Я предпочитаю уйти сейчас, по… понимаешь? Орион глубоко вздохнул. Вокруг было тихо. Ночь медленно разворачивала свой длинный звездный плащ, кусты трепетали от легкого ветерка. — Орион. — Да, учитель? — Уходи. Уезжай, беги из Дат-Лахана. Тебе здесь не место. — Вы хотите сказать… Старик схватил своего ученика за руку и сильно сжал ее. — Если бы ты знал, — прошептал он. — Если бы ты знал. Ты… ты только что сказал «чудовище». Принц грустно кивнул. — Мы все чудовища. Все, понимаешь? И пожалуйста, не думай, что я лучше других. Я сделал много того, о чем теперь очень жалею. — Тсс. — Нет, нет, послушай: когда Император предложил мне стать твоим наставником, моя жизнь… изменилась. Я почувствовал, что у меня есть шанс… Старик остановился и закашлялся. Из угла его губ потекла тоненькая темная струйка. Орион нежно вытер ему рот. — Твоя кожа, — продолжал Алкиад. — Цвет твоей кожи. Орион, в твоих… в твоих жилах течет варварская кровь. Ты знаешь, кто твоя мать. Но твой истинный отец… я всегда думал, что… — Учитель! Старик закрыл глаза и перестал шевелиться. Его пальцы, сжимавшие руку юного принца, медленно ослабили хватку. Потом его вдруг передернуло и, собрав последние силы, он попытался сесть. — А что… что же я? — бормотал он. — Какой участи заслужили м… мы, все мы, приведшие зло на эти земли? Дитя мое, ступай, поговори со своей матерью, ступай… Варварская кровь… Я думаю… я думаю, что убил… Человека, который, возможно, был… я… возможно, был… — Учитель! Учитель! — Твоим отцом, — закончил Алкиад из последних сил. Он вновь закрыл глаза, и голова его упала на бок. * * * — Ваше величество! Перед ним стоял стражник с поднятым забралом. — Ваше величество, с вами желает говорить вестник. — Вестник? — Разведчик, ваше величество. Полоний Четвертый тщетно пытался унять дрожь в руках. Он повернулся к своему трону и молча уселся на него. После этого, глядя прямо перед собой, он разразился смехом — страшным смехом, в котором не было и намека на радость. Стражник судорожно сглотнул. В последнее время, из-за слухов о заговоре и все более и более удручающих новостей с фронта, его величество, кажется, начал сходить с ума. Поговаривали, что с наступлением темноты Император отправляется в темницы нижней части города и самолично истязает узников. Что, прежде чем прикоснуться к пище, он заставляет пробовать все свои блюда трех разных поваров. Все эти мысли со скоростью молнии пронеслись в голове молодого солдата. Резко оборвав смех, Император коснулся лба дрожащими пальцами. — Пусть войдет. А сам уходи. Стражник повиновался, втайне обрадовавшись. Двери распахнулись, и вошел человек. Он был одет в пыльные лохмотья. Волосы у него на голове были всклокочены, за спиной болтался рваный плащ. В его взгляде читался сильнейший страх. — Ваше величество… — начал он. — Что? — невозмутимо спросил Император. Разведчик сделал несколько шагов вперед. На вид ему было не более двадцати лет, но за это время он успел побывать в аду. Поле битвы, которое он оставил, было усеяно телами его лучших друзей. Он должен рассказать. Поведать об ужасе и абсурдности этой войны. О выжженных кислотой лицах. — Ваше величество, наш полк — третий легион, возвращавшийся из Эзарета… — Был разбит. — Да, ваше величество. — Ничего страшного. Юноша медленно поднял голову. Ничего страшного? Он подошел еще ближе и опустился на одно колено. Позади него с шумом захлопнулись двери. — Ваше величество. По его щекам текли слезы. Бешеная скачка через равнины. Тела убитых братьев, которые ему пришлось покинуть. Страх и одиночество, которые он испытывал каждый вечер с наступлением темноты. Опершись на подлокотники своего трона, чуда из нефрита, инкрустированного драгоценными камнями, Император осторожно поднялся и медленно спустился к нему. — Встань. Юноша медленно распрямился. Рядом с ним стоял его величество. — Дай мне оружие. Вестник посмотрел к себе на пояс, будто не понимая, о чем речь. Да, его меч — совершенно бесполезный — висел у него на поясе. Он вынул его из ножен и протянул своему государю. Тот взвесил его на ладони и замурлыкал что-то, похожее на детскую считалку. «Пусть Изгнанье нам грозит, Пусть на Запад путь лежит, Пусть нам дует ветер в спину И опасность нам сулит». Продолжая напевать, в одной руке он зажал рукоять меча, а другую положил на плечо разведчику. «Сами мы убили бога Ммм-ммм-ммм-ммм» — Сами мы убили бога, — повторил он. — Ты веришь в то, что я — воплощение Единственного? Не зная, что ответить, солдат кивнул. И вдруг он почувствовал, как острая боль пронзает ему низ живота. Он опустил глаза. Меч Императора насквозь проткнул ему внутренности. Другая его рука по-прежнему покоилась у него на плече. «За что?» — спрашивал взгляд юного солдата. Император вытер клинок краем туники и выпустил меч из рук. Разведчик зажал руками разверстую рану и почувствовал, как по его пальцам стекает кровь. Он согнулся пополам, прижимая колени к животу. Его величество ткнул его носком башмака. — Я болен, — сказал он просто. И снова вонзил меч в тело. Стон боли. «Смерть, — подумал Полоний Четвертый. — Чужая смерть — это единственное, что поддерживает во мне жизнь». У его ног бился в агонии скрючившийся разведчик. На каменных плитах пола ширилось темное пятно. Кровь заливалась в желобки между плитами. Несколько минут Император, как завороженный, стоял и смотрел на это. Потом он перевел взгляд на клинок своего меча, крутанул его перед собой, полюбовался игрой солнечных бликов. В глубине души он мечтал, чтобы все скорее кончилось. * * * Она не спала. Она не спала, и когда огромные бронзовые колокола монастыря пробили двенадцать, она почувствовала облегчение. Она отбросила свое тонкое одеяло, встала и заглянула в малюсенькое окошечко на двери кельи. Дат-Лахан спал беспокойным сном. Она это чувствовала. Кое-где пустынные площади были освещены дрожащим светом факелов. Была очень темная ночь, начинался дождь: крупные усталые капли ударялись о камень. |