Онлайн книга «Тьма. Рассвет Тьмы»
— Вы сами виноваты, вонючие изменники! — заявил чиновник. — Вы поддержали мятеж подлого выскочки Лже-Эдрионга! За это нет и не будет никакого прощенья! О королевских войсках они вспомнили! Что же вы не вспоминали о них, когда вступали в ополчение самозванца? — Но, господин! — взмолился староста. — Ведь это было семь лет назад! И у нас не было выбора! Наши земли испокон веков принадлежали роду Королевы Ариллы, как мы могли ослушаться своих господ? После восстания вся эта местность отошла роду Короля Геордина, и мы исправно трудились во благо его, платили налоги, отдавали наших юношей в королевскую армию. Так почему же Король бросил нас на произвол судьбы? Почему он не заставит к'Зирдов соблюдать мирный договор, раз уж у нас с ними союз! С тех пор, как войска перестали нас защищать, житья здесь вообще не стало! — Заткнись, холоп! — взъярился инспектор. — Мне некогда выслушивать твое лживое нытье! Ишь ты, за Короля решать вздумал! Может, съездишь во дворец и дашь ему парочку ценных советов, как управлять государством?! — Он с ненавистью оскалился на старосту: — В прошлый раз я простил тебя, холоп, но ты презрел мою доброту! Если вы не соберете деньги за час, я повешу тебя в центре вашей вонючей зловонной ямы, которую вы называете деревней! — У нас нет денег, господин, — обреченно вздохнул староста, — все, что было, я тебе уже отдал. И эти деньги мы собирали к твоему приезду всей деревней в надежде, что ты прикажешь легату из форта защитить нас. Мы страдаем от нищеты, и если продать ту немногую скотину, что удалось спасти от песочников, в деревне начнется голод… — Достаточно! — взревел налоговый инспектор, вскакивая с кресла, отчего объемистый живот всколыхнулся, подобно упавшему на дорогу с купеческого воза бурдюку с вином. — Если вы не хотите платить налоги в казну королевства, чтобы оно защищало на эти деньги вашу дыру, я сделаю это за вас! Инспектор на всякий случай зашел за цепь солдат, чтобы гарантированно быть в безопасности, и только после того властно заявил: — Сотник! Хватайте этих приспешников самозванца! Я продам их работорговцам, вот и будут деньги на налоги! Толпа крестьян в ужасе бросилась врассыпную, солдаты принялись отлавливать людей, площадь заполнилась женскими криками и детским плачем. — Кровопийца! — Староста, бледный от ужаса, бросился к инспектору с кулаками. — Ты ничем не лучше к'Зирда, некромантово семя! Даже Король Геордин тебе такого не простит! Кто-то из солдат ударил старика рукоятью меча, и тот рухнул на землю. — Даже?! — осклабился чиновник. — А ну-ка, тащите сюда эту падаль! Повесить его! Немедленно! Вздернуть как изменника и смутьяна! Старосту подняли и потащили к покосившемуся фонарному столбу, не заправлявшемуся маслом еще со времен восстания. Солдаты забросили веревку на проржавевший фонарь и умело свили петлю. Судя по их ловким движениям, делали они это явно не впервые. Кто-то уже катил к фонарю дырявую бочку в качестве эшафота, чтоб было на что поставить висельника. Пока готовили виселицу и надевали петлю на шею бесчувственному старику, к инспектору согнали десятка полтора крестьян. Избитые люди, утирая кровь, жались друг к другу, подгоняемые уколами солдатских мечей. — Это все, кого удалось поймать, господин, — доложил чиновнику сотник, — остальные разбежались. Тем временем староста пришел в себя. Пока его с петлей на шее ставили на бочку, он закричал: — Закон запрещает продавать в рабство граждан Редонии, только преступников! Ты ответишь за свои злодеяния, кровопийца… — Они и есть преступники! — оборвал его инспектор. — Я обвиняю их в отказе от уплаты налога в королевскую казну и смуте. И тебя, кстати, тоже. — Он бросил взгляд на стоящих у бочки солдат и коротко бросил: — Вздернуть смутьяна! Бочку выбили из-под ног старика, и староста судорожно дернулся, повисая в петле. Спустя мгновение он затих. — Готов! — гоготнул инспектор, оборачиваясь к замершим в ужасе пленникам. — Так, посмотрим, что тут у нас… Под его взглядом крестьяне еще плотнее прижались друг к другу. К чиновнику подошел сотник и зашептал на ухо: — Осмелюсь напомнить, господин инспектор, что у нас нет вердикта судьи на такие действия. Если кто узнает, не ровен час и самим под суд попасть! — Он многозначительно показал взглядом на стоящих вокруг солдат. — Мало ли кто может донести… — Не надо так переживать, любезный, никто тебя под суд не отдаст, — негромко ответил ему чиновник, досадно поморщившись, — это всего лишь мой маленький спектакль! — Он взглянул на насмерть перепуганных крестьян и повысил голос: — Все вы смутьяны и преступники, затаившие злобу на Короля и отказывающиеся платить налог в казну, а потому подлежите суровому наказанию! — Инспектор с выражением профессиональной суровости на лице разглядывал отловленных крестьян. — Однако я добр к людям, хоть и строг к изменникам! Чиновник поманил к себе сотника и указал на четверых крестьян: — Вот этих в кандалы! — После чего ткнул пальцем в молодую женщину. — И ее тоже. Отдельно от других. — Сотник распорядился, и солдаты принялись вытаскивать из сбившихся в кучу крестьян указанных инспектором людей. — Остальных я на первый раз милую! — Чиновник властно взмахнул рукой: — Возвращайтесь по домам! И расскажите всем, что в следующий раз я желаю увидеть здесь нового старосту, который поднесет мне всю положенную сумму, учитывая долги! А теперь, пшли вон! Избитые крестьяне торопливо побрели прочь, опасливо оглядываясь. Инспектор подошел к арестованной женщине и вкрадчиво произнес: — У тебя есть шанс спасти себя и своих односельчан от клетки работорговца. — Он многозначительно посмотрел на нее: — Если будешь со мной ласкова! Поразмысли об этом. Чиновник вернулся к сотнику и тихо распорядился: — В мою карету ее! — и, улыбаясь, все так же негромко добавил: — Учись, сотник. Надо уметь извлекать выгоду даже из самых невыгодных ситуаций! — Налоговый инспектор театрально вздохнул: — А что поделать? Такая у меня тяжелая работа! Он покивал сам себе головой в знак одобрения и продолжил: — Остальных привязать к последней телеге обоза. — Чиновник проследил взглядом, как солдаты заталкивают арестованную женщину в его походную карету, и закончил: — Все равно отпускать, не буду же я брать грех на душу! Инспектор подошел к карете, недовольно покосился на две ступеньки, тяжело вздохнул и, кряхтя, втащил свое тучное тело внутрь. — Не надо бояться, — заявил он забившейся в угол женщине, — я же не злодей! Я добр к тем, кто добр ко мне, — чиновник похотливо улыбнулся. — К тому же это в твоих интересах! Он захлопнул за собой дверь и, прежде чем задернуть оконную занавеску, высунул голову наружу и громко распорядился: — Сотник! Собирайте своих людей, пора выбираться из этого захолустья! Карета вздрогнула, наскочив колесом на камень, и налоговый инспектор скривился от недовольства. Откуда растут глаза у возницы?! Тупая деревенщина, так и не научился как следует возить достойных господ! Мало того, что обоз еле плетется, так еще трясет, словно не по дороге ползем, а через лес сломя голову несемся! |