Книга Чары зари, страница 74 – Катарина Керр

— Все равно нехорошо.

— Почему? Мне они нужны, а им — нет.

Хотя Джил знала, что существует возражение и на этот довод, она не помнила, что следует сказать. Она откинула голову назад, наблюдая за сильфами, играющими в легком ветру. Легкие фигурки, с крыльями из ярких кристаллов, носились по воздуху, уклоняясь друг от друга, делая большие петли и скользя.

— Я оставлю тебя здесь, — сказал Перрин какое-то время спустя. — У нас мало денег, и мне нужно украсть лошадь.

— Но ты вернешься, не так ли? — внезапно Джил пришла в ужас, уверенная, что безнадежно потеряется без него. — Ты не бросишь меня здесь?

— Что? Конечно нет. Я люблю тебя больше жизни. Я никогда тебя не брошу.

Он обнял ее и поцеловал и долго держал в объятиях, крепко прижав к себе. Джил не знала, как долго они просидели рядом под теплым солнцем, но когда Перрин отпустил ее, солнце подошло к зениту. Джил прошлась к ручью и легла, наблюдая за простейшими духами, которые там играли, пока не заснула.

* * *

В тот день, ближе к вечеру, Родри приехал в Лерин, один из самых больших городов в Кергонни, в котором насчитывалось примерно пятьсот домов. Здания жались друг к другу за низкой каменной стеной на берегах реки Камин-Ирейн. Поскольку Лерин являлся важным портом для речных барж, которые переправляли железо с гор вниз по течению в Дэверри, Родри предполагал купить для себя место на судне, чтобы сэкономить время и дать отдых себе и коню. Им давно требовалось передохнуть. Однако вначале Родри отправился на рыночную площадь расспросить, не видели ли там Джил и Перрина. Многие местные жители хорошо знали странного лорда Перрина.

— Он — придурок, — объявил продавец сыров. — А если девушка связалась с подобным типом, то она еще более ненормальная, чем он сам.

— Он не только ненормальный, — фыркнул кузнец. — Я много раз задумывался, откуда он берет всех этих лошадей.

— Он же благородного происхождения, — добавил торговец тканями. — А у лиц благородного происхождения полно лошадей, которых они могут продать. Но я уже много недель не видел его, серебряный кинжал. И никогда не видел эту девушку. Она рехнулась, это точно.

Родри отправился назад к дешевой таверне, которую приметил раньше. Не отправились ли Джил с Перрином на юг по другой дороге? Если так, то ему придется забыть о своих планах плыть по реке, чтобы не пропустить их. Когда он ставил коня в конюшню, к нему подошел ничем непримечательный мужчина с типичной осанкой коробейника, привыкшего таскать товар на спине.

— Это ты — тот серебряный кинжал, который интересовался лордом Перрином?

— Да. А тебе какое дело?

— Никакого, но могу сообщить тебе кое-что за определенную плату.

Родри достал из кошеля две серебряные монеты и зажал их между пальцев. Коробейник улыбнулся.

— Я приехал с юго-востока. На ночь останавливался в небольшой деревенской гостинице примерно в тридцати милях отсюда. В ту ночь я пытался заснуть, когда кто-то стал кричать во дворе возле конюшни. Я высунул голову из окна и увидел нашего Перрина, который о чем-то спорил с девушкой. Казалось, она хочет его покинуть, а он орал на нее, чтобы она этого не делала.

Родри вручил ему первую серебряную монету.

— «Я собираюсь найти никого», — сказала она, — продолжал коробейник. — Мне это показалось очень странным, поэтому я запомнил слово в слово. Никого.

— Конечно, это странно. А она не сказала, где этот никто находится?

— Не совсем… Она сказала лорду, что если он попытается следовать за ней в Керрмор, она серебряным кинжалом отрежет ему яйца.

Родри рассмеялся и вручил болтуну вторую монету, а затем решил добавить третью.

— Спасибо, коробейник. Я рад, что тебе в ту ночь не удалось заснуть.

* * *

Когда Родри покинул конюшню, Меррик тихо засмеялся себе под нос. Хорошая вышла шутка — серебряный кинжал заплатил за ложные слухи, которые принесут ему погибель.

* * *

Внезапно Джил проснулась. Приближались лошади. Почему она не попыталась сбежать до возвращения Перрина? А теперь слишком поздно.

Она встала, двигаясь очень медленно, поскольку ей казалось, что земля качается у нее под ногами. Когда Джил пошла в лагерь, то трава вздымалась под ней, словно она шагала по огромной пуховой перине

— Джил! Не бойся! Спасение рядом! Хотя большинство, наверное, предпочло бы видеть в роли благородного мстителя кого-то другого.

Пораженная Джил повернулась и, распахнув рот, уставилась на человека, который спешивался с другой стороны опушки. На мгновение она подумала, что это Родри. Но голос и светлые волосы были другими. Затем она его вспомнила.

— Саламандр! О, боги!

Внезапно Джил расплакалась и принялась метаться из стороны в сторону, пока Саламандр не подбежал к ней и не прижал к себе.

— Тихо, тихо, маленькая. Все хорошо. Ну, почти хорошо. Тебя околдовали, а теперь все прошло.

Слезы высохли, и Джил подняла на него глаза.

— Так значит, это правда? Перрин обладает двеомером!

— В этом я не уверен, но ты на самом деле была околдована. Где он?

— Отправился воровать лошадей.

— А, конское дерьмо! Вот оно что. Этот парень кажется все более и более странным.

— Уедем, пока он не вернулся.

— Нет, потому что я ему должен кое-что сказать.

— Но он обладает двеомером!

Саламандр лениво улыбнулся.

— Пришло время открыть правду. Я — тоже.

Джил вырвалась из его объятий и испуганно уставилась на него.

— Иначе откуда же мне знать, что тебя околдовали? И как еще я мог бы тебя найти? Не стой столбом. Собирайся, седлай коня. Я намерен проклясть этого парня и пожелать ему отправиться во все три круга ада. А затем мы спокойно тронемся в путь. Родри уехал далеко вперед.

При упоминании имени Родри, Джил снова начала плакать. Саламандр опять прижал ее к себе.

— Ну, ну, ну, малышка. Не забывай, что ты — дочь воина. Время рыдать настанет позднее, когда мы смоемся отсюда подальше. Найдем мы твоего Родри.

— О, боги! Не знаю, захочет ли твой брат когда-нибудь снова принять меня.

— Но… А как ты узнала? Откуда ты знаешь, что мы — братья?

Напряженность в его голосе заставила ее прекратить плакать.

— Я… ну… у меня было видение. Я видела твоего отца.

— Боги! Если ты обладаешь такой магией, а этот парень все равно сумел… кажется… он может быть гораздо сильнее, чем я думал. Но, прах и пепел, я не собираюсь удирать, пока не взгляну на него. Давай я оседлаю твоего коня, а ты мне пока все расскажешь.

Джил поведала, как могла, о Перрине и событиях последних дней. Но ей было трудно подбирать слова и пересказывать все в должном порядке. Она не помнила, как долго скиталась вместе с Перрином. Иногда ей казалось, что прошло несколько лет, иногда — несколько месяцев. Она поразилась, когда Саламандр сказал ей, что прошло самое большее две недели. Слушая ее рассказ, он разозлился и, наконец, взмахнув рукой, прервал ее путаное повествование.