Книга Книга мечей, страница 166 – Фред Томас Саберхаген

Через секунду он обнаружил, что его солдаты, очевидно, то ли не заметили, то ли неправильно поняли его сигнал, и он остался в полном одиночестве. Припомнив анатомию нескольких богов и богинь, он уже начал разворачивать своего ездозверя, чтобы вернуться к своим, когда его взгляд зацепился за выцветшую надпись на двери покосившегося балагана:

ДОМ УВЕСЕЛЕНИЯ

А возле Дома увеселения, поджидая Марка, сидел мужчина. Одетый во что-то тускло-серое, он так неподвижно сидел на скамеечке, что Марк проскакал мимо, даже не заметив его. Юноша сразу понял, кого поджидает мужчина, потому что он смотрел на Марка так, словно и не ожидал увидеть никого иного.

Мужчина был плотного сложения, неопределенного возраста и закутан в серый плащ, сидящий на нем с определенной элегантностью. Лицо его показалось Марку весьма спокойным и тоже обыкновенным, а сидел он почти смиренно — безоружный, но с длинными пустыми ножнами на поясе.

Фарт указал точно на него и тут же задергался в руках Марка, вырываясь на свободу. Мужчина на скамеечке не сделал ничего такого, что Марк смог бы заметить, но меч Удачи неожиданно исчез из руки Марка и оказался в ножнах у императора.

Даже без подсказки Фарта Марк уже не сомневался в том, кого видит перед собой. Он слышал описания внешности императора. И немало всего прочего — вполне достаточно, чтобы невольно гадать, не охватит ли и его изумление, когда настанет момент их встречи. Однако вместо изумления первой эмоцией Марка стала злость, а его первыми звуками — словесное ее выражение. И голос его при этом слегка дрожал от возмущения, но вовсе не из-за отобранного меча:

— Ты мой отец. Так мне сказала мать.

Император никак не отреагировал на эмоции Марка. Он лишь осмотрел его с ног до головы и улыбнулся, точноувиденное его порадовало.

— Она сказала правду, Марк. Ты мой сын.

— Верни меч. Он мне нужен, а я нужен своим солдатам.

— Позже. Сейчас они справляются и без тебя.

Марк начал было спешиваться, намереваясь продолжить разговор на более коротком расстоянии, но в последний момент передумал, не желая лишать себя возможного преимущества всадника перед пешим — хотя и подозревал, что на самом деле никакого преимущества это ему сейчас не дает.

— Мать сказала, что лишь много месяцев спустя поняла, кто ты был на самом деле, — продолжил он обвинения. — Я к тому времени уже родился. А ты был в маске, когда взял ее. И поначалу она думала, что с ней переспала эта сволочь, герцог Фрактин. Дурацкий трюк, совсем как… Почему ты так с ней поступил? И с моим отцом?

Марк услышал, как на последнем слове его голос дрогнул. И последние слова обвинения прозвучали тише, чем первые.

— Я сделал это — взял ее, как ты говоришь, — потому что хотел произвести на свет тебя, — невозмутимо ответил император.

— Я… — Трудно было подобрать правильные слова, достаточно злые и сильные, чтобы ответить на такое.

— Ты лишь один из моих детей, Марк, — добавил человек на скамеечке. — В ваших жилах течет императорская кровь.

Раненый ездозверь Марка опять взбрыкнул и стал беспокойно метаться. Обуздывая его, Марк подумал, что, будь у него сейчас при себе меч, он повернулся бы спиной к этому человеку и присоединился к своим сражающимся солдатам. Но меч у него отняли. Тут животное взглянуло на императора и сразу успокоилось. Оно смирно стояло перед человеком на скамейке и лишь слегка дрожало.

«А не будет ли со мной то же самое? Неужели и меня окажется столь же легко успокоить?» — подумал Марк. Его первоначальный гнев уже успел ослабеть.

— Я тоже много об этом думал, — сказал Марк. — Императорская кровь… Если она течет во мне, то что это значит?

Император медленно встал. В его облике не было ничего физически впечатляющего или даже броского. Ни высокий, ни низкий. Никакой магической ауры от него тоже не исходило — во всяком случае, Марк ее не ощущал. Сделав пару шагов, император остановился возле все еще дрожащего ездозверя Марка, вытащил из ножен меч и небрежно протянул его Марку рукояткой вперед.

— Ты сам сказал, что он тебе понадобится, — заметил он. А потом, когда Марк почти оцепенело принял у императора меч, тот ответил на его вопрос: — Кроме всего прочего это означает, что ты обладаешь властью над демонами. Точнее, ты можешь приказать им сгинуть, убраться прочь. А какие именно слова ты при этом произнесешь, значения не имеет.

Марк сунул меч в свои ножны. Теперь он был волен развернуться и уехать. Но он остался.

— Демоны… Да. Скажи-ка… Как-то в темнице Синего храма я встретил девушку, ее звали Ариан. Она спасла меня там от демона. Она не?..

— Одна из моих детей? Да. Она не говорила, что признала в тебе брата?

— Да, говорила. — Теперь даже остатки былого гнева быстро улетучивались. Вот он исчез. Оставив… что?

Император улыбнулся — едва заметно, но с гордостью:

— Ты достойный муж для любой королевы на земле, Марк… или для любой принцессы. Думаю, для большинства из них ты даже слишком хорош — но тут я не могу судить непредвзято. Отцовская особенность, сам понимаешь. — Он стоял, держась за стремя, и, прищурившись, глядел на Марка. — Есть что-то еще, верно? О чем еще ты хочешь меня спросить?

Марк более или менее связно пробормотал, припоминая на ходу, официальную просьбу принцессы Кристин о союзе.

— Верно, за этим она тебя ко мне и послала, так? Что ж, хотя у меня и репутация шута, я могу быть серьезен. Передай принцессе, когда увидишь ее, что я буду ее союзником столько, сколько она сама пожелает.

Марк собирался попросить и о другом союзе. Но эта просьба уже запоздала.

— Только что погиб сир Эндрю.

— Знаю.

Спокойствие в голосе императора казалось нечеловеческим. Внезапно в Марке вновь пробудилась злость.

— Он погиб всего в полукилометре от тебя. Если ты согласен быть нашим союзником, то почему не сражаешься на нашей стороне? Почему не делаешь больше?

Его отца — Марк неожиданно обнаружил, что способен мысленно называть его еще и так, — подобные упреки не удивили и не вывели из равновесия. Он отпустил стремя и погладил раненую шею животного. Марку показалось (хотя потом он засомневался), что одну из небольших ран ладонь императора попросту стерла, словно она была прилипшим к шкуре листиком.

— Когда тебе будет столько же лет, как мне сейчас, сын мой, и ты сможешь понимать столько же, вот тогда ты и получишь право разумно критиковать мое нынешнее поведение.

Император устало потянулся, потом шагнул назад и огляделся.

— Кажется, из этой стычки твои ребята вышли победителями. Когда-нибудь у нас с тобой будет много времени на разговоры. Но не сейчас. Миссию, с которой тебя послала принцесса, ты выполнил. А теперь я тебе советую вернуться с оставшимися солдатами в Ташиганг и как можно скорее укрыться за его стенами. И предупреди людей в городе, если они этого еще не поняли, что скоро начнется осада.