Онлайн книга «Берсеркер»
– Повреждение, – пробормотал он самому себе поднос, монотонно, бесцветно. Потом потянулся за пистолетом. Этого Хемпфил совсем не ожидал и едва не выпустил оружие. Он отпрыгнул на шаг, палец застыл на спуске. – Сядь на место или я тебя убью. Рассказывай, кто ты такой, сколько вас, где остальные. Бородач сидел совершенно спокойно. Потом сказал: – Ты говоришь ровно, без пауз между словами, как у машины. У тебя в руке инструмент для убийства. Отдай его мне, и я вас уничтожу. Тебя и этого. Кажется, это был все-таки результат мозгостирания, а не немыслимое предательство. Но какая польза от идиота? Хемпфил отступил еще на шаг, опустил пистолет. С пленным заговорила Мария: – Откуда ты? С какой планеты? Ответом ей был непонимающий взгляд. – Твой дом, – настаивала Мария. – Где ты родился? – В биорезервуаре. – Иногда речь его приобретала отрывисто-квакающий оттенок, словно пленник имитировал манеру речи берсеркера. Хемпфил неуверенно рассмеялся. – Откуда же еще? В последний раз спрашиваю, где остальные? – Я не понимаю. – Ладно, – вздохнул Хемпфил. – Где этот биорезервуар? – Нужно было с чего-то начинать! Комната была похожа на склад биотехнической лаборатории. Тусклый свет, стеллажи, контейнеры, столы с колбами. Очевидно, люди-техники здесь никогда не работали. – Ты родился здесь? – Да. – Он ненормальный! – Подожди. Шепот Марии стал еще тише, как будто она снова испугалась. Она взяла человека в старинном скафандре за руку. Тот внимательно посмотрел на ее ладонь. – Как тебя зовут? У тебя есть имя? Она разговаривала с ним, как с заблудившимся в лесу ребенком. – Я Доброжизнь. – Безнадежно, – не вытерпел Хемпфил. – Доброжизнь? – не обращая на него внимания продолжила Мария. – Доброжизнь? А меня зовут Мария. Это – Хемпфил. Никакой реакции. – А твои родители, кто они были? Отец, мать? – Тоже доброжизнь. Они помогали машине. Был бой, зложизнь убила моих родителей. Но перед этим они отдали клетки своих тел машине, и машина создала меня из этих клеток. Теперь я единственный доброжизнь. Кроме меня, других не осталось. – Боже великий, – прошептал Хемпфил. Тишина и внимание, казалось, произвели на Доброжизнь большее впечатление, чем угрозы и просьбы. Лицо его дернулось, он отвернулся, уставился в угол. Потом заговорил сам, первым: – Я знаю, они были, как вы, мужчина и женщина. Хемпфилу казалось, что ненависть к берсеркеру сейчас взорвет его, как бомбу. Если бы этот взрыв мог испепелить многомильного космического монстра! – Проклятые машины! – Его голос прервался, как у берсеркера. – Что они сделали с тобой, со всеми нами. Вспышка гнева, как всегда, послужила толчком к появлению нового плана. Он опустил ладонь на плечо Доброжизни. – Ты знаешь, что такое изотоп? – Да. – Где-то внутри машины должно быть место, где машина принимает решение... там должен быть блок с радиоактивным изотопом. Скорее всего, где-то в центре машины. Ты знаешь такое место? – Да. Я знаю, где находится стратегический центр. Стратегический центр! Надежда вспыхнула с новой силой. – Мы можем туда пробраться? – Вы – единицы зложизни! – Доброжизнь сбросил ладонь Хемпфила с плеча. – Вы хотите повредить машину, вы уже повредили меня. Вас нужно уничтожить. Мария попыталась его успокоить, перехватив инициативу. – Доброжизнь, послушай, мы не желаем тебе зла. Зложизнь были те, кто построил эту машину. Ее ведь тоже построили живые люди много-много лет назад. Вот они и были настоящая зложизнь. – Зложизнь... – Трудно было понять, соглашался он с Марией или нет. – Разве ты не хочешь жить? Хемпфил и я хотим жить. И мы хотим тебе помочь, потому что ты живой, как мы. А ты? Ты мог бы нам помочь? Доброжизнь несколько секунд смотрел на металл стены, потом сказал: – Все живое думает, что оно живое. На самом деле существуют только элементарные частицы, энергия и пространство. И законы работы машин. Мария не теряла надежды. – Послушай, Доброжизнь. Мудрый человек сказал когда-то: "Я мыслю, следовательно, существую". – Мудрый человек? – переспросил он. Доброжизнь сел на палубу, обнял руками колени, начал покачиваться взад-вперед. Отведя Марию в сторону, Хемфпил сказал тихо: – Теперь у нас есть шанс. Здесь хватает воздуха, есть пища и вода. Берсеркера сейчас должны выслеживать крейсеры нашего флота. Если мы выведем его из строя, нас подберут через месяц-два. Или даже меньше. Она молча смотрела на него. – Хемпфил, что тебе сделали эти машины? – Моя жена... дети... – Ему казалось, что голос его звучит равнодушно. – Три года назад, на Ласкало. Там ничего не осталось. Берсеркер уничтожил планету. Этот берсеркер или другой, какая разница? Она взяла его ладонь в свою. Оба смотрели на свои сплетенные пальцы, потом в унисон подняли глаза и улыбнулись. – Где бомба? – вдруг вспомнил Хемпфил. Бомба лежала в темном углу. Он подхватил бомбу, подошел к Доброжизни, который мерно покачивался, сидя на полу. – Ну, ты за нас? Или за тех, кто построил эту машину? Доброжизнь встал и пристально посмотрел на Хемпфила. – Их вдохновляли законы физики, которым подчинялся их мозг. Они построили эту машину. Теперь эта машина хранит их изображения. Она сохранила изображения моего отца и матери, сохранит мое. – Какие изображения? Где они? – Изображения в театре. Пожалуй, сначала нужно приручить это существо, заручиться его доверием, а потом уже заняться стратегическим центром. Хемпфил придал голосу доверительный тон: – Ты отведешь нас в театр, Доброжизнь? Это было самое большое помещение из тех, что они уже видели и в которых был воздух. Имелась сотня сидений, пригодных для землян. Театр был хорошо декорирован и освещен. Когда закрылись двери, сцена превратилась в большой зал. Посередине зала стояло существо, телосложением напоминавшее человека, но только с одним глазом, занимавшим почти все "лицо". Зрачок глаза был выпуклым и подвижным, как шарик ртути. Речь оператора напоминала серию щелчков и жужжаний высокого тона. Большинство гуманоидов, стоявших за спиной оратора, было одето в форму. Оратор сделал паузу, существа в унисон защелкали. – Что он говорит? – спросила шепотом Мария. |