Онлайн книга «Арканмирр»
|
Королева Драконидов вздохнула, дернув длинной шеей. Похоже, сегодняшний сеанс не удался. Досадно, однако знамения неблагосклонности Высших Сфер в том нет. Она отключила зеркало — и прочла на его потемневшей поверхности то, чего никак не ожидала увидеть. О чем вы шепчете в ночи, создания небес? К чему прислушались, лучи роняя в темный лес? О, знаю: вовсе ни к чему Владыкам Высших Сфер Свои мечты вверять тому, кому открыта дверь. И звезды тихо говорят, мерцая в темноте, Нас заставляя замирать и кланяться мечте… «Когда Свет будет в двух шагах от власти — он падет; Когда узнает Тьма свой страх — спасение придет; Когда не сможет Грань толпу врагов внутри сдержать — Появится Герой, что Тьму и Свет направит вспять К Истоку. И Единый Путь откроется ему — Тропа, способная вернуть тюремщику тюрьму, Солдату — меч, а Игрока оставить на Доске Простой Фигурой… А пока — пусть корчится в тоске!» Есть разные у них слова, у меркнущих светил. Гласит финальная глава: убей или умри! О, звезды могут и солгать, но ложь раскрыть легко; Давая ж правду распознать, они несут покой Разгадки ложной. Способ был доподлинно узнать Агентов всех текущих Сил, слегка на них нажав, — Когда-то был. Теперь, увы, мы слишком увлеклись Обманом… Пусты и мертвы страницы, как и жизнь. Надежда — прах, мечта — удел поэтов и певцов… А Путь все ждет… Иди, коль смел, безумен и готов! То же самое сообщение прочли многие звездочеты Фаэра и провидцы Эйниранде и Турракана. Почти каждый из них воспринял предостережение звезд по-своему и был не столь уж неправ. Истину, однако, поняла лишь С'сейра. Потому что звучание некоторых строк пробудило что-то в ее драконьей крови. А драконы всегда отличались мудростью, что в данном случае проявилось в истинном значении этого слова — в способности Королевы Драконидов соединить все крупицы разнообразнейшей информации, большая часть которой не имела отношения не только к ее текущей проблеме, но и к предсказаниям вообще. Ее чешуя стала синей от напряжения. Рифмованные пророчества, да еще явившиеся в такой момент, — это было серьезно… На краю колоссальной котловины, где находилась неведомая покуда цель нашего похода, на земле красовалась аккуратно выложенная обглоданными костями надпись, в вольном переводе означавшая что-то вроде «Входящие, оставьте упованье». [57] Интересно, подумал я, какого это черта единороги, создания света, пишут — да еще столь оригинальным образом — на проклятом для них Языке Бездны? Или это не их рук дело? Скорее всего, поскольку рук у единорога еще никто не смог обнаружить. Хотя, если они действительно способны менять форму по желанию, это ничего не значит. — Все ли помнят план действий? — спросил я, втайне надеясь, что кто-нибудь забыл какую-то деталь и у меня будет возможность передумать, избежав этого безумства. Расчет не оправдался: и Джанг и Мортис отличались великолепной памятью. Или они уже приняли решение и желали заставить меня сделать то же самое. Проклятье. Что ж, мой выбор был сделан уже давно. За меня. — Тогда начнем, — произнес я, стараясь, чтобы мой голос звучал как нельзя более буднично. Подумаешь, мол, прирезать пару чудовищ — так, перед завтраком, единственно для аппетита… Стоило нам сделать каких-нибудь полсотни шагов, как земля начала дрожать. Такое же ощущение (о, я теперь это очень хорошо понимал!) испытывал когда-то Ангус Кровавый Щит, стоя со своим отрядом лучников и копейщиков против трехтысячного корпуса турраканской конницы. Да, сам-то он тогда выжил, но все солдаты полегли вчистую, и мало кто успел хотя бы нанести удар… Ну ладно, те времена давно прошли. А настоящее в лице, рогах и копытах табуна единорогов предъявляло свои права на МОЮ шкуру. Они мгновенно взяли нас в кольцо, ощетинившееся острейшими рогами. Один из единорогов — возможно, вожак — выступил вперед и с каким-то — лошадиным, что ли — акцентом произнес: — Кажется, Внешний Мир снова нуждается в уроке хороших манер. — Скажи-ка, а разрушение Анамаратора также было таким уроком? — не выдержал Джанг. Голос его дрожал от внутренней боли и несвойственной дроу дикой ярости. — И что же, манеры Белоснежки вполне удовлетворяют вашим изысканным запросам? — Белоснежка? Это еще кто такая? — Вы сражались на ее стороне… Единорог фыркнул: — Ведунья, что ли? Так ее имя — Ариэль, Белоснежкой ее называют исключительно гномы. Я покачал головой. Если Владычица Хиллсдауна скрывает свое имя таким образом, значит, дело обстоит гораздо серьезнее… Против своей воли я обратился к Игровому Кодексу и мысленно перелистал все разделы, касающиеся имен и псевдонимов Игроков. Результат обескураживал. Это что же, власть Истинного Имени гораздо выше, если его носитель всячески препятствует идентификации? Нет, логику этих правил я решительно не мог понять. «Ничего. Зато понимаю я, — мысленно сказала Фрейя. — Вот уж никогда бы не подумала… Спасибо, Йохан. Ты даже не представляешь себе ценность этого открытия». «Как насчет того, чтобы перевести хотя бы часть этой ценности в реальную поддержку?» На мою просьбу последовал серебристый смех, сопровождаемый неким странным звуком. Внезапно я утратил контроль над собственными пальцами, начавшими описывать в воздухе невообразимые узоры. Затем с моих уст сорвалось: — Vlyshen-et Ston, der’reign Xilassen ‘won! Амулет Кали на моей шее взорвался, а доспехи ощутимо нагрелись. Но эффект этим не ограничился. Словно от камня, брошенного в озеро, от меня начали расходиться кольца мерцающего тумана. Единорогов сперва скручивало в приступе боли, а затем обращало в камень. Джанг и Мортис, стоявшие внутри безопасного круга, благоговейно молчали. — Не верю, — наконец промолвил Черный Странник. — Сам видел, но все равно поверить не могу. Смесь Хаоса и Природы в одной формуле, да еще и произнесенной на Языке Бездны! — И еще говорил, что не принадлежишь к магам, — добавил дроу. — Говорил и повторю еще раз, — сказал я. — Верить или нет — дело ваше. Почему-то мне казалось, что открывать участие Фрейи Искательницы в этих событиях не следует. Пускай лучше обвиняют меня в неискренности: преступлением это все равно никогда не считалось. Дурными манерами — иногда, но никоим образом не нарушением писаных или неписаных правил поведения. Ведь правила эти, как я теперь понимал, были всего лишь упрощением Игрового Кодекса применительно к простым смертным… |