Книга Геомант, страница 148 – Ян Ирвин

— Грист — тяжелый человек, — сказал Ниш. — Как ты думаешь, может, он так пытается добиться твоей благосклонности?

— Это не мой тип мужчин.

— Ты когда-нибудь отвергала его притязания? — осторожно спросил Ниш.

— Сознательно — нет. Он никогда открыто не обращался ко мне. Кроме того, ему больше по вкусу краснощекие толстухи. Механики или еще кто-нибудь из рабочих низшего ранга.

Ниш не отреагировал на оскорбление. Иризис явно была не в себе.

— Тогда почему он так тебя ненавидит?

— Его обошли с назначением управляющего. Положение Туниц было менее значительным, но теперь она на самом верху. К ее работе он не может придраться, вот и выбрал меня в качестве жертвы. Ему все равно не справиться с управляющим, а наместник еще ставит ему в вину, что в прошлый раз не выявили вредителя. Грист просто пытается свалить на меня свои несчастья.

На следующее утро Ниш по пути к бадье с водой подслушал разговор двух механиков.

— Спорю, это сделала мастер, — сказал один. — Ты слышал, что она творила, чтобы подставить ремесленника Тиану?

— Да, мне Иризис никогда не нравилась, высокомерная корова! Дай время, наместник…

При его приближении оба сплетника замолчали и торопливо разошлись по своим местам. В следующие несколько дней Нишу довелось выслушать множество подобных сплетен. Наместник расхаживал по заводу с грозным выражением на лице, и вскоре во многих комнатах, в том числе в спальнях Ниша и Иризис, провели негласные обыски. Тогда ничего не нашли, но еще через неделю один из лучших хедронов был найден расколотым в столе старшего мастера. Через час Иризис оказалась в темнице.

Ниш попытался ее навестить, но путь преградили двое стражников из личной охраны надзирателя. Он попытался увидеться с Гристом, но тот оказался на совещании с наместником и управляющим. Тогда Ниш взял в столовой порцию риса с мясной подливкой и отправился к Юлии, чтобы задать свои ежедневные вопросы.

— Тебе не удалось увидеть каких-либо признаков Тианы или кристалла?

— Нет.

Чувствительница сморщила носик и воткнула в ноздри затычки. Ниш не пытался предложить ей разделить с ним ужин, она все равно не стала бы этого есть. Мясо было щедро сдобрено специями, чтобы скрыть, что оно успело протухнуть. Юлия питалась фруктами, овощами и кашами, иногда добавляя к ним ломтик мягкого сыра, запеченную рыбу или отварное мясо козленка. Она по-прежнему не переносила сильных запахов, никаких приправ и специй. Поэтому Ниш уселся на пол и принялся с несчастным видом поглощать свой ужин. Вкус показался ему еще гаже обычного.

— Ниш, что произошло? — спросила Юлия, подойдя поближе.

— Иризис бросили в темницу.

— Там хорошо, — мечтательно вздохнула Юлия.

— Что ты говоришь? — довольно громко воскликнул Ниш. Услышав крик, Юлия отпрянула.

— Я была счастлива в темнице мансера Фламмаса.

— Иризис не может быть счастлива в тюрьме. А мне даже не дают с ней поговорить.

Следствие с самого начала не оставило никаких надежд. Показания стражников свидетельствовали, что в предполагаемое время совершения преступления в окрестностях мастерских ремесленников видели Иризис. Надзиратель Грист подтвердил их слова. Дальше были зачитаны записи, сделанные еще Ги-Хадом. В них содержалось признание Иризис о том, что она пыталась навредить ремесленнику Тиане и украла ее открытие. Наконец, один из чиновников огласил отчет Ял-Ниша, в котором были изложены подозрения главного следователя насчет Иризис и описание «неспровоцированного» нападения на него на берегу реки. Были вызваны свидетели этого происшествия, в том числе и Ниш.

По правую руку от наместника сидели два летописца — официальный летописец завода и сказитель, записывающий историю для семейных преданий дома Стирмов. Когда все показания были выслушаны и записаны, наместник откинулся на спинку стула и задумчиво прикусил кончик бакенбард. Он внимательно посмотрел на Иризис, на Ниша, потом поочередно на каждого из свидетелей. Иризис уверенно выдержала его взгляд, все остальные отвели глаза.

— Ну, мастер Иризис, что вы можете сказать по этому поводу?

— За козни против ремесленника Тианы и кражу ее открытия я уже понесла наказание. И то, что я ударила следователя, тоже правда. Грубиян этого заслуживал, и я не раскаиваюсь! Что касается вредительства и всех других обвинений, я их отрицаю.

— Конечно, она будет все отрицать! — закричал Грист. — Наместник, в целях безопасности мы должны избавиться от нее.

Наместник повернул в его сторону свое продолговатое лицо.

— У вас есть неопровержимые доказательства, надзиратель? — мягко спросил Ксервиш Флудд.

— Я только…

Флудд махнул рукой, и Грист умолк.

— Помощник, зачитайте, пожалуйста, наказания, грозящие по этим обвинениям.

Помощник, крошечная женщина преклонного возраста, сморщенная, словно сушеный финик, склонилась над свитком.

— По обвинению в фабрикации улик, признанном обвиняемой, положен один месяц работы в детском питомнике.

Ниш не отрывал глаз от Иризис. В какой-то момент ее лицо исказилось, казалось, она вот-вот закричит, но девушка взяла себя в руки, и перед глазами окружающих снова появилась застывшая маска.

— По обвинению в краже результатов работы ремесленника Тианы, признанном обвиняемой, положено три месяца пребывания в детском питомнике. За нападение на главного следователя, признанном обвиняемой, два года в детском питомнике.

Женщина остановилась, чтобы перевести дыхание.

— По обвинению во вредительстве, отрицаемом обвиняемой, наказанием должна быть публичная порка за каждый отдельный случай, кроме особо опасных действий.

Помощница свернула свиток и подала наместнику для подписи. Ксервиш Флудд взялся за перо.

— Мастер Иризис, можете ли вы что-то сказать, пока я не подписал приговор?

— Только то, что обвинения во вредительстве — ложные. Я никогда не предала бы дело, которому моя семья и я служим уже более ста пятидесяти лет.

— Все предатели говорят то же самое.

— В случае моей смерти вам все равно придется разыскивать настоящего вредителя, поскольку на этом происшествия не закончатся.

— Хм! — произнес наместник.

Ниш схватился руками за голову. Он не мог заставить себя посмотреть в глаза Иризис. Мысль о предстоящем присутствии на публичной порке казалась ему отвратительной и ужасной.

— Может, кто-то из свидетелей хочет высказаться еще раз? — спросил наместник.

Ниш, как ни старался, не мог ничего придумать для смягчения наказания. Остальные свидетели тоже промолчали.

— Прежде чем я смогу утвердить приговор, основанный на подозрениях… я должен быть уверен. Я предполагаю вызвать еще одного свидетеля и провести особенное испытание. Позовите чувствительницу!