Онлайн книга «Камбер Кулдский»
|
Затем король сложил руки на груди, на лице его появилась кривая усмешка. – Это что-то новенькое. – И проявление милосердия, – добавила Ариэлла. Она сжала его руку, с обожанием глядя брату в глаза. Имр взглянул на нее, улыбнулся и посмотрел на Катана. Его губы шевельнулись. – Хорошо, пусть так. Одна жизнь. Согласен. Он посмотрел на Молдреда и кивнул. – Молдред, отведи милорда Катана в тюрьму, и пусть он выберет одного заложника. – Хорошо, сир. – И пусть не будет больше споров, Молдред, – добавила Ариэлла, сладко улыбнувшись, и Катан с удивлением взглянул на нее. – Наш лорд Катан так переживает за жизнь заложников, что ему придется испытать слишком ужасные мучения, чтобы выбрать того, кого он решит спасти. Ему ведь придется делать выбор, а это очень мучительная задача. Молдред поклонился, а Катан вздрогнул и повернулся к Имру. – Ты хочешь что-то сказать, Катан? – проговорила Ариэлла прежде, чем Катан успел открыть рот. – Ваше Высочество, я… – Прежде чем ты что-либо скажешь, позволь мне напомнить, что король может отменить свое милосердное решение, – предупредила Ариэлла. Ее глаза сверкнули. – В этом случае умрут все пятьдесят, а может, и больше, если ты не прекратишь глупо упорствовать. Ты все еще хочешь что-то сказать? Катан проглотил слюну и поклонился. – Нет, Ваше Высочество, я благодарю вас, сир. Он снова поклонился. – Если Ваше Величество извинит меня, то я удалюсь исполнять Вашу волю. – Король тебя извиняет, – промурлыкала Ариэлла. – И… Катан… Он остановился. – Ты поедешь завтра на охоту, не правда ли? – продолжала она. – Ты обещал. Катан повернулся. На его лице была мольба. – Да, я обещал, Ваше Высочество, но если я попрошу освободить меня от… – Чепуха! Если ты останешься дома, то будешь все время сокрушаться о судьбе этих крестьян и станешь еще угрюмее, чем был все последние дни. Имр, пусть он сдержит свое обещание. Ты же знаешь, что это нужно для него самого. Имр посмотрел на сестру, затем на Катана. – Она права. Ты был слишком угрюмым последние дни. Он коснулся плеча Катана. – Катан, не принимай так близко к сердцу. Отдохни недельку в деревне с нами, и ты забудешь об этих крестьянах. Катан хорошо знал этот тон Имра и понимал, что сейчас лучше не спорить – особенно, если рядом Ариэлла. Со вздохом он кивнул в знак согласия, еще раз поклонился и повернулся, чтобы идти за Молдредом. В этот момент перед ним стояла более важная проблема, чем королевская охота. Совершенно неожиданно он одержал победу. Но победа ли это? Из пятидесяти смертников он должен выбрать одного – смерть для сорока девяти. Он невольно вздрогнул, ощутив тяжесть того, что ему предстоит сделать. * * * Через десять минут он стоял с Молдредом перед тяжелой дверью и смотрел, как охранник поднимал тяжелый засов. Дверь на ржавых петлях со скрипом отворилась. Молдред поклонился и ленивым жестом указал на открытую дверь. – Когда ты выберешь, подойди к двери и позови, – сказал Молдред, не скрывая зевка. – Я подожду здесь. Терпеть не могу тюрьму. Она меня угнетает. Катан кивнул, не осмеливаясь заговорить, чтобы голос не выдал его, и пошел в тюрьму. Факел, закрепленный на стене, освещал длинный ряд ступеней, которые вели глубоко вниз и терялись в кромешной тьме. Закрывая глаза рукой от света, он взял факел и начал спускаться. Факел чадил и дымил, дым щипал в носу, и глаза слезились. Восемь ступенек, поворот. Затем опять спуск на восемь ступенек, еще поворот – и он внизу. Узкий коридор привел к небольшой площадке, одна стена которой представляла собой решетку из грубых железных брусьев. По ту сторону решетки виднелись железные клетки, в каждой из которых находилось по восемь-десять человек, закопавшихся в грязные опилки, чтобы согреться. Когда он шел по коридору, некоторые узники зашевелились, и вскоре послышались приглушенные возгласы: – Лорд Катан! Это лорд Катан! Все вскочили и приникли к решетке. Катан с ужасом увидел, что среди узников находятся пять женщин и несколько юношей, почти мальчиков. – Лорд Катан! Знакомый голос послышался из самой дальней клетки. Катан приблизился к ней и увидел старого Эдульфа Остлера, прижавшегося к клетке. Эдульф был его первым учителем верховой езды и хранителем отцовских конюшен. Старик занимал эту должность так долго, сколько Катан помнил себя. Он почувствовал на глазах слезы и невольно посмотрел на пол. Катан знал, что эти слезы не от дыма факела. – Лорд Катан! – снова услышал он знакомый голос. – Да, Эдульф. Это я – Катан, – сказал он. Он посмотрел на старика, затем окинул взглядом остальных. Однако он понял, что не может смотреть им в глаза, и потому опустил взгляд. – Я пришел от короля. Он наконец справился с собой. – Я пытался с самого начала добиться вашего освобождения, но, боюсь, я пришел к вам с дурными вестями. Казни начнутся завтра, как и было намечено, но с одним исключением. Он сделал глубокий вздох и поднял глаза, стараясь выдержать взгляды несчастных. – Я смог спасти только одного из вас, только одного. Когда все услышали эти слова, наступила тишина, через мгновение раздались возгласы и всхлипывания женщин. Старый Эдульф приподнялся, посмотрел на остальных, затем на Катана. – Ты можешь спасти только одного, мальчик? Катан с несчастным видом кивнул. – Это мне «подарок» от Имра ко дню святого Михаила. Тот, кого я выберу, будет жить, остальные умрут. Я не знаю, как мне выбирать. Приглушенный шепот среди узников прекратился, наступила мертвая тишина, и все глаза с надеждой устремились на Катана: только один из них останется жить, право выбора принадлежит их господину, и, конечно же, Катан выберет его, спасет от смерти. Мысль о том, что остальные сорок девять человек должны погибнуть, каждым из несчастных отталкивалась. Ведь Мак-Рори всегда заботились обо всех. Вероятно, все это просто шутка. Но они не могли поверить, что лорд Катан может так жестоко шутить. С надеждой все они смотрели на Катана, который повернулся, закрепил факел на стене и закрыл лицо руками. Катан был в жутком положении. Как ему выбирать? Может ли он быть судьей и приговаривать к жизни и смерти, быть судьей собственного народа, с многими из которых он вырос? Справедливость требовала холодной, беспристрастной аналитической оценки каждого узника и выбора того из них, кто более достоин жизни и способен многое совершить в будущем. |