Книга Скорбь Гвиннеда, страница 89 – Кэтрин Куртц

— Вот я перед тобой, Господи, — услышали его шепот в первых рядах. — Говори, ибо слуга Твой внемлет.

Очень долгое время ничего не происходило, но Реван не менял позы, застыв с раскинутыми руками и запрокинутой головой. Странно, но никто вокруг даже не шелохнулся. Через какое-то время руки его, а затем и все тело затряслись, спина выгнулась, и он рухнул на землю в конвульсиях. Толпа взволнованно зашевелилась, некоторые даже пали на колени, но Сильвен и остальные в первых рядах никого не подпустили к Ревану.

— Оставьте его! — провозгласил Иоахим. — Пусть Святой Дух снизойдет на него!

Еще несколько минут Реван корчился на песке, затем неожиданно обмяк. Никто не осмелился двинуться. А затем он шевельнулся и очень медленно встал на колени к ним лицом. Глаза его смотрели невидяще, словно перед ними до сих пор стояли картины мира Иного.

— О, как же вернуться мне к Господу? — процитировал он вполголоса, обводя взором толпу. — О, узрите, изведайте, ибо благ Господь. Ибо говорил он с недостойным слугой Своим и открыл радость великую народу Своему.

— Какую радость, учитель? — закричали тут все. — Было ли это Слово обещанное?

Осторожно, неуверенно, Реван поднялся на ноги — с него свалились сандалии, пока он бился в конвульсиях, — и вновь уставился на толпу остекленевшим взглядом.

— О, братья и сестры мои, я не знаю, как поведать вам о своем видении.

— Расскажи, расскажи нам! — послышался крик.

— Я принес слово о милости Господней, об очищении всех чад Его, — начал он осторожно. — Прежде, Господь повелел мне сказать вам, что те, кто бродят во тьме, предстанут перед великим судилищем и испытаны будут в кузне вечности. И сожжет Он все несовершенное, и отделит породу от золота, и грозно будет пламя, и велика боль для тех, кому надлежит быть очищенным.

Реван выпрямился и заговорил увереннее, убедившись, что все, и правда, слушают его, затаив дыхание.

— Но Господь Сил, в бесконечной своей милости и любви, снизошел даже до тех, кто бродил во тьме самой кромешной — даже до детей мрака, именуемых Дерини. Всем тем из них, кто искренне раскается и навсегда будет готов отречься от зла. Господь дарует особый знак своей милости. Водой изменит Он природу тех, кто станет взывать к Нему всем сердцем, в новом крещении водой и Духом. Вода очищения погасит все зло, подобно тому, как она гасит факел, и Господь Сил поднимет их к жизни новой, очищенных от прежнего зла, что поработило их.

— Так он очистит даже Дерини? — воскликнул кто-то.

— Но как возможно такое? — переспросил другой. — Даже если Дерини раскается, он все равно останется Дерини.

Согласный ропот пробежал по толпе, и один из виллимитских Дерини поднялся с места, с надеждой и недоверием на залитом слезами лице. Реван словно бы и не заметил его, зато увидели остальные.

— Не насмехайся надо мной, учитель, — вполголоса промолвил мужчина. — Я знаю свою природу. Я покаялся перед братьями и отрекся от зла, но оно все равно живет во мне, и пребудет со мной до смертного часа.

— А я говорю тебе… — внезапно Реван отшвырнул накидку и ступил в воду. — Что ныне Господь дарует тебе возможность сломать прошлую жизнь и стать тем, кем ты желаешь быть — Его возлюбленным чадом земным, не запятнанным никаким злом. Он даровал очищение моим рукам и повелел оделить им тех, кто раскается искренне. Да, даже те, кого затронуло самое страшное зло, могут быть очищены, если всем сердцем взывают к милости Божией. Взываешь ли ты к ней, брат Гиллеберт?

По толпе вновь прокатился шепоток, но Реван лишь протянул руку Дерини, приглашая его выйти вперед. И поскольку весь начальный сценарий был тщательно прописан и отрежиссирован, Гиллеберт сделал именно то, что ему было велено — хотя сам он не помнил об этом — и медленно, пошатываясь, вышел вперед, не сводя горящего взора с Ревана.

— Да, приди, брат Гиллеберт, — вполголоса молвил Реван, все глубже заходя в запруду, протягивая руки к идущему. — Сними сандалии, ибо ты ступаешь в святую воду. Патрик, Иоахим, помогите ему, ради Бога. Иди, Гиллеберт, возьми меня за руку, и я приведу тебя к очищению. Вы же все, молитесь со мной, ибо брат Гиллеберт ныне принимает спасение от Господа и смывает с души своей все нечистое.

Теперь Гиллеберт стоял уже по щиколотку в воде, а за ним — перепуганный Патрик, тоже Дерини, прижимая к груди сброшенные сандалии. Обливаясь слезами, Гиллеберт шел все глубже, в воду по колена, по бедра, не замечая холода, — пока наконец Реван не взял его за руку.

— Благословен будь Господь, что привел тебя сюда, — промолвил тот, заводя Дерини еще глубже. — И будь благословен и ты, что уверовал в Его бесконечную милость и любовь.

— Я погружу тебя в воду целиком, — сказал Реван, так что лишь Гиллеберт мог слышать его, а затем обнял того, одной рукой взяв за лоб, а другой за шею. — Ухватись за мое запястье, держи ноги и спину прямыми. Остальное я сделаю сам. А теперь задержи дыхание… — и с этими словами подтолкнул Гиллеберта назад.

— Прими очищение, во имя Духа Святого! — воскликнул Реван, удерживая его под водой и мысленно сдвигая установки, заблаговременно сделанные Сильвеном. — Пусть сей акт веры смоет все зло, дабы очищенным ты восстал к новой жизни!

Толпа вскрикнула, как один человек, когда Реван помог Гиллеберту подняться из воды. Вид у того был скорее растерянный, чем испуганный, и он смущенно заморгал, вытирая воду с лица.

— Так является Он чадам Своим, и делает их чистыми, — объявил Реван, выводя своего первого подопечного на берег. — В великой тайне говорит Он с ними, и чада слышат Его.

В этот самый миг Гиллеберт вдруг сдавленно вскрикнул и прижал руки к вискам. Глаза его распахнулись в испуге и благоговении.

— Исчез! — выдохнул он. — Мой проклятый дар исчез! Он раньше звучал, как тихий голос, и говорил мне вещи, которых я не желал слышать, а теперь его больше нет! Я чист!

Засим разразилось настоящее столпотворение, люди, а среди них и Дерини, устремились в воду, чтобы самим убедиться в чуде. Дерини принялись проверять Гиллеберта, и почти никто не заметил, как неподалеку на мелководье Реван рухнул в воду на колени, склонил голову и прижал руки к груди. Те, кто видел это, решили, что он возносит хвалу Господу, но на самом деле, он молился, чтобы никто не разоблачил их обман.

Тем временем Гиллеберт вовсю рассказывал — или, по крайней мере, пытался передать своим товарищам, что с ним произошло. Другие спустя пару минут помогли Ревану выбраться на берег, где уже расстелили на теплом песке его накидку. Тот повиновался, но словно бы не видел и не слышал ничего вокруг, лишь бормоча бессвязные благодарственные молитвы Господу.

Еще через какое-то время от до сих пор не пришедшего в себя Гиллеберта толпа обернулась к Ревану. Сильвен в этот миг ощутил приступ паники, поскольку среди них были и Дерини, которых они с Тависом не успели еще подготовить должным образом к принятию «чуда». Но вскоре стало ясно, что они все равно поверили в происходящее, так же, как и остальные, и теперь взывают к Ревану о помощи.