Онлайн книга «Милость Келсона»
|
Но заставить себя превратить мысли в действия и перейти через внезапно оказавшийся очень большим двор, отделявший ее покои от базилики, в которой находились Амброс и Сесилия, внезапно оказалось тяжким испытанием. Несмотря на то, что Амброс ничем не показал, что он что-то помнит об их вчерашней стычке, ей казалось, что в каждом его взгляде сквозит осуждение, а сестра Сесилия казалась куда более суровой и молчаливой, чем обычно. Джеана пересекла половину двора, прежде чем осознала, что лишения, которые она наложила на себя ночью, ослабили скрепы, которые она всегда накладывала на свои ненавистные способности, и уменьшили ее сопротивление искушению использовать их. Двор был заполнен купцами, и торговцы уже собирались вместе, готовясь к аудиенции у регента Найджела; проходя мимо них, она захватывала не только обрывки их бесед, но и отрывочные мысли. – …сказал Ахмеду, что это зерно – просто мусор, а тот сказал, что был недород и… – …любой ценой добейся, чтобы принц Найджел выслушал тебя. Он честен, как и его покойный брат… …Боже, сегодня опять будет жарко. Может, пока хозяин будет на аудиенции, я спрячусь куда-нибудь … – …все, что нам нужно – это получить концессию и… Сжавшись, Джеана спрятала свое лицо поглубже в тени капюшона своей накидки, которую она носила, чтобы укрыться от посторонних взглядов, а вовсе не потому, что ей было холодно, и продолжила свой путь через двор, стараясь не замечать чужих мыслей, узнанных ею. – …Нед, поставь эту лошадь вон там! Если с этими шелками что-нибудь случится… – … вот тогда мы поглядим на этих Халдейнов… – …видение луж крови … – …и три бочки фианнского вина… Джеана споткнулась и чуть не упала, поразившись тому, что, как ей показалось, она услышала. Амброс ринулся к ней, чтобы поддержать ее за локоть, но когда она посмотрела в том направлении, откуда, как ей показалось, исходило упоминание о Халдейнах, она искала сказавшего это не только глазами, но и всем разумом. – …и я сказал старому Реколу, что его ножи не стоят и половины того, что он за них просит, а он сказал… Нет, еще правее… Торговец серебром, вместе со своим слугой, распаковывали тюк на вьючном муле, двое приказчиков, стоя в тени навеса, просматривали свиток со счетами, а трое конюхов смеялись какой-то рассказанной шепотом шутке. Она инстинктивно раскрыла свой разум, пытаясь узнать побольше… и внезапно выяснила, что ни конюхи, ни большинство из суетившихся во дворе торговцев не были теми, кем они казались. Это были торентские солдаты, приехавшие, чтобы убить Найджела и захватить замок и плененного короля Торента. Еще немного … Всхлипнув, она закрыла свой разум и вцепилась в руку Амброса, потрясенная и испуганная не только тем, что она узнала, но и тем, как она узнала это. – О, Амброс, уведите меня отсюда! – прошептала она, уткнувшись лицом ему в плечо. – Миледи, – выдохнул он, – что-то не так? Но она не ответила ему. Только когда они оказались под спасительным сводом базилики, и он, заведя ее в небольшую боковую молельню, закрыл за собой дверь, не впустив внутрь даже сестру Сесилию, она почти истерично зарыдала. – Джеана, что случилось? – шепотом спросил ее Амброс, гладя ее руку дрожащими пальцами, когда она, рыдая, прижалась к его ногам. – Расскажите мне, дочь моя. Я уверен, что все не так плохо, как Вам кажется. – О, Боже, я проклята! Мы все прокляты! – всхлипнула она. – Вы прокляты? Чушь. – Святой отец, не дразните меня, – прошептала она, выдергивая свою руку. – Он и так насмехается надо мной. Сперва он заставил Вас прочесть вчера не ту проповедь, а теперь он дает мне узнать то, что я не узнала бы… но… только… – Дочь моя, о ком Вы говорите? – спросил Амброс, беря ее за плечи, чтобы поглядеть ей в глаза. – Кто заставил меня прочесть… Джеана покачала головой, громко всхлипнула и, достав из рукава носовой платок, приложила его к глазам. – Я… я не могу сказать Вам. – Ерунда. Мне можно говорить все. Я священник. Я Ваш духовник. – Нет, я не могу! Я уже причинила Вам достаточно много боли. – Вы причинили мне боль? Джеана, о чем Вы говорите? – Амброс встряхнул ее за плечи. – Что случилось? Возьмите себя в руки! Я не смогу помочь Вам, если я не буду знать, что случилось. Всхлипывая и нервно теребя в руках платок, Джеана опустилась на колени, пряча глаза. – Вы возненавидете меня, – пробормотала она. – Возненавижу Вас? Конечно, нет! – Но я совершила ужасный грех! – Я уверен, что ни один из Ваших грехов не ужасен настолько, чтобы Бог не простил его Вам. – Если бы Вы знали, что я сделала, Вы бы не относились к этому так несерьезно. – Дочь моя, конечно же, Вы не могли сделать ничего столь дурного! Расскажите мне, что случилось. Уверен, что я смогу помочь Вам. С трудом сглотнув, Джеана осмелилась посмотреть на него. – Святой отец, если я расскажу Вам, Вы обещаете хранить это как тайну исповеди? – Конечно. – Вы клянетесь в этом своим священным саном? – Конечно. – Тогда оденьте свою епитрахиль, – потребовала она. Еле скрывая свое раздражение, Амброс вздохнул и взял епитрахиль, висевшую на ограждении алтаря, и, коснувшись губами фиолетового шелка, одел епитрахиль на шею. – Вот. Теперь рассказывайте, – приказал он. И она делала рассказала – но не позволила ему прикоснуться к себе, чтобы не поддаться искушению вновь использовать свою недозволенную силу. Когда она рассказала ему все, начиная с видения Камбера и заканчивая зловещими намеками на заговор против Найджела, не утаив при этом вторжения в его собственный разум, Амброс выглядел потрясенным, но был настроен решительно. – Боже правый, Джеана, Вам не стоит беспокоиться ни на мой счет, ни насчет этого видения святого Камбера, которое то ли было, то ли нет, – прошептал он, его красивое лицо побледнело и исказилось от груза знания. – Вы должны предупредить принца. Может быть, уже слишком поздно! – Нет. Я не должна. Амброс, задумайтесь, как я узнала все это! Это знание запретно! Разве мы с Вами не потратили целых два года, чтобы избавиться от этой заразы? Даже Вам не удалось избежать проклятья, которое она несет в себе! Амброс сглотнул, но не уклонился от ее взгляда. – Я… похоже, выжил, миледи, и остался невредим. Может, эта зараза вовсе не столь опасна, как Вам кажется. – Что? Одним движением мысли Джеана высвободила его воспоминания о том, что она сотворила с ним, видя сквозь слезы, как он побледнел еще сильнее, но практически ничем больше не выдал своего испуга. |