Книга Корсары Балтики, страница 70 – Дмитрий Морозов

— Все! — взревел датчанин под вечер, когда пришли известия о победе и продвижении войск Басманова и Бутурлина вглубь Ливонии. — Хватит нам отсиживаться в гавани. Мы идем на охоту! Поднимай команду «Федора», Берналь.

Известие не застало ролевиков врасплох — лихорадка войны уже успела захлестнуть их бивуак. Никто особо не рвался в бой, но трясло всех без исключения.

— Отвечаешь за всех, — сказал Бледный Король Галадриэли, остающейся на берегу. — И без всяких тут эльфийских штучек. По облакам голыми с арфами не разгуливать, охальные песни под царскими окнами не орать…

— Уехал кормилец наш! — довольно натурально всхлипнула Дрель. — Ты мне всех целыми назад привези, нежить моргульская. Глаза выцарапаю вот этим кукишем…

Осмотрев представленную часть тела и осознав степень угрозы, ангмарец в неожиданном порыве подхватил Галадриэль на руки, крутанулся на пятках, а потом еще и чмокнул в щечку.

— Какой пассаж, — томно сказала Дрель, отпущенная на землю. — Если бы не подташнивало, я бы даже расплылась в улыбке.

— Ни пуха, Дрель.

— Ни пуха, король.

«Федор Кюггер», четко держась за кормой «Адмирала Дориа», покидал Ивангород.

— Признайся, сын мой, — сказал Берналь, — что в гавани ты ожидал вестей о де Сото и его «Спруте».

— Не без того, — сказал Роде. — Но теперь призраки — прочь из головы.

— Такого не выкинешь. — помолчав, изрек монах. — Подобного масштаба мерзавцы рождаются редко, даже в самые черные для человечества времена.

— Нет в нем ничего особенного, — зло сказал датчанин. — Лживый и хитрый, изворотливый и беспринципный, вот и все.

— Эти качества, да еще и не разбавленные почти никакими добродетелями, редко сходятся в одной личности.

— Найти бы эту личность, — мечтательно сказал Роде, — и удавить собственными руками!

— Я вынужден буду воспрепятствовать, — холодно уронил Берналь. — Мой долг — доставить его в Саламанку. Там сей экземпляр демона в человеческом обличье будет изучен со всем тщанием, после чего — стерт из памяти людской и Книги Судеб.

— Руками все же вернее, — вздохнул Роде.

— Руками — приятнее, — поправил его Берналь. — Но этот демон уже раз воскресал из пепла, а от мастеров университета в Саламанке, вернее, одного из его факультетов, не уходил еще ни один враг человеческий.

— Я уверен, — сказал Роде, — что негодяя сейчас ищут в этих водах едва ли не все корабли, способные вместить абордажную команду и пару мушкетонов.

— У де Сото талант находить себе друзей, — согласился Берналь. — Думается, он обокрал Ливонию так же, как Родос, Мальту и Кипр.

— Пушки у него действительно взялись из ниоткуда, — сказал Роде. — «Спрут» и раньше был отличным кораблем, а теперь…

— Теперь, если видение наполненной трупами лоймы не было наваждением, — закончил монах, — то когг Аиса Морей болтается где-то в море без капитана и с поредевшей командой.

— Ты читаешь мои мысли, — заметил Роде. — А это большой грех.

— Не для духовника, — улыбнулся Берналь. — Только не для духовника.

День и вечер не принесли ничего нового. Ночью разыгралась легкая буря, но когг справился с ней играючи, и даже лойма не подкачала.

На утро вахтенный заметил парус.

— Хоть бы это был корабль Лиса, — метался по палубе датчанин. — Разом вырвать у него зубы — какая удача!

— Это корыто слишком большое для когга, — заметил Берналь, обладающий феноменально острым зрением.

— Что же там за диво?

— Увидим.

Рыцарь Роже, словно повторяя в точности каждое движение Роде, метался по палубе своего «Левиафана», спрашивая у впередсмотрящего — не «Темный Спрут» ли идет им навстречу?

К обоюдному разочарованию сторон, когг де Сото исчез.

— Ливонец, — разглядев геральдические флажки на мачтах, сказал Роде. — Большой и тяжелый, как и все, созданное тевтонским гением.

— Атакуем? — спросил Берналь.

— Немедленно!

Когг двинулся на сближение, оставив лойму выбирать самостоятельно момент для атаки. С «Левиафана» ударили две бомбарды, метя в паруса и снасти картечью.

— Новых пушек у них нет, — отметил датчанин. — Значит, нам повезло.

— Судя по размерам чудовища, — сказал Берналь, — на борту может оказаться не одно рыцарское копье.

— Он большой, — подтвердил Карстен, — но не в два раза больше лоймы и когга. Численный перевес либо на нашей стороне, либо мы равны. Все дело в мастерстве.

Сблизившись с «Левиафаном», Роде приказал абордажной команде сгрудиться на носу и повел прямую фронтальную атаку.

— Детский фокус, — ворчал он. — Но немцы новички на море, это видно. Авось сработает.

Немецкие кнехты, размахивая моргенштернами и топорами, также переместились на нос. Корабли сближались — «Левиафан» по ветру, когг — идя галсом. Когда до столкновения осталось совсем немного, Роде скомандовал абордажной команде рассыпаться.

Плотный клубок тел распался, обнажив то, что скрывал — органную пищаль, подаренную Басмановым первому русскому капитану в самом начале их знакомства.

Датчанин рванулся к резному ящичку, распахнул его и зажег фитили.

Кнехты кинулись с носа «Левиафана» врассыпную, но слишком поздно — слитно грохнуло множество спаянных стволов, неся целую тучу картечи.

Берналь, внимательно следивший за происходящим, отвернул когг с боевого курса.

— Неплохо, — заметил монах. — Но второй раз их не купишь на подобный трюк.

— Вы думаете, святой отец?

Когг вновь рванулся вперед, собрав закованных в сталь людей на носовом возвышении. Кнехты, сомкнув щиты, выждали, когда капер покроет какое-то определенное расстояние, и поспешно ретировались с носа «Левиафана». Их было заметно меньше, чем в первый раз.

— А теперь — на абордаж! — заревел датчанин.

Соболевский ударом сабли перерубил канат, удерживающий в вертикальном положении древнеримское изобретение — абордажный мостик. Деревянная доска с веревочными бортами глухо ударила по пустому носу немецкого чудовища, и по ней тут же рванулись вперед готовые к схватке воины.

Обладая таким же числом воинов, Роже мог играючи отбить натиск.

По мостку враз могут пройти, да и то очень стесненно, только двое бойцов. Впереди же их обычно ждет впятеро большее количество воинов.

Но обманный маневр с пищалью, сработав раз, дал результат и при второй попытке — кнехты, опасаясь бьющей в упор картечи, отступили, и Соболевский успел перебросить на «Левиафан» большую часть абордажной команды. Когда рыцарь Роже опомнился, началась отчаянная схватка за носовое возвышение.