Книга Евангелие от Зверя, страница 204 – Василий Головачев

— Я это знаю, — кивнул Тарас.

— Ну, знаешь ли… — покрутил головой теннисист. — Боюсь, ты там на своей работе перегрелся. Кстати, что нового у экологов?

— Все старое. Хотя на самом деле экология у нас является набором страшных мифов, страшилкой журналистов, а более всего — инструментом политического давления.

— Даже так?

— Как специалист утверждаю. — Тарас имел в виду, что работает экспертом Национального комитета экологической безопасности — Но давай лучше о чем-либо более веселом.

— За встречу!

Они сдвинули бокалы, отпили шампанского: Тарас — глоток, Марат — почти весь бокал.

— Хорошее шампанское… Что ты имеешь в виду, говоря об экологии, — «набор страшных мифов»?

— Что виноваты в загрязнении природы не газ, нефть, химия и атомные электростанции, как об этом трубят «зеленые», а конкретные люди. Я был в командировке в одном из районов Башкирии, где и в помине нет никакой промышленности, а тяжелых заболеваний регистрируется в два раза больше нормы. Молва утверждала, что это след комбината «Маяк», хотя находится он далеко от этого места и на ближайшие районы не влияет. А оказалось, что в этой зоне находилось дно древнего океана с отложениями солей тяжелых металлов.

— Ну, это единичный случай.

— Не единичный, хотя примеров сбрасывания отходов куда попало хоть отбавляй И тем не менее самый сильный удар по среде обитания наносят не новые технологии и промышленность как таковые, а сам человек, живущий одним днем. Между прочим, первым фактором загрязнения воздуха является транспорт и электроэнергетика, а не химические заводы, А воду загрязняет более всего жилищно-коммунальное хозяйство и пищепром, а уж потом нефтехимия, Я уж не говорю о радиационной опасности, которая для России в пятнадцать тысяч раз меньше алкогольной.

— Это выдумки журналистов, — хмыкнул Марат.

— Это статистика.

— А Чернобыль? Вдруг где-нибудь еще такой же реактор бабахнет?

— Не бабахнет, таких реакторов больше не делают, а Чернобыль вообще проблема из проблем, не решенная теоретически до сих пор. Во всяком случае, на стечение обстоятельств это не похоже.

— А на что похоже?

— На вмешательство неких сил, «тарантулов тьмы». Уж очень им хотелось… — Тарас замолчал, занявшись едой.

Марат выпил еще один бокал шампанского, раскраснелся. Поковырялся вилкой в грибном салате.

— Это твои фантазии или тебе кто-то рассказал, как было дело?

— Утверждать не берусь, но то, что мне удалось узнать, похоже на правду.

— Что похоже на правду? Что хотелось этим самым… «тарантулам»? Не бойся, я никому не сообщу, просто любопытно.

— Я не боюсь, — улыбнулся Тарас, — хотя праздное любопытство обычно к добру не приводит. «Тарантулы тьмы» — это психофизические структуры, эгрегоры, пытающиеся подчинить системы светлых сил на Земле и вообще все человечество, превратить: его в «расходный материал» для своих опытов. Один из таких «тарантулов» решил проверить свою силу, спровоцировал разнос чернобыльского реактора, но справиться с остановкой процесса не смог. А реактор не взорвался потому, что вмешались светлые иерархи.

Марат перестал есть, с недоверием разглядывая серьезное, спокойное лицо собеседника.

— Неужели это правда?

Тарас промолчал. Марат Барамидзе был далек от всякой эзотерики и мистики, в тайные союзы и оккультные силы не верил и жил так, как хотел, не привязываясь к каким-либо теориям.

— Обещай, что посвятишь меня во все это, — потребовал теннисист, оценив молчание родственника. — Скоро моя спортивная карьера закончится, и я займусь изучением всего того, что изучаешь ты. Или будет уже поздно?

— Учиться никогда не поздно, смотря какую цель поставить. Но давай сменим тему, мне тоже хочется услышать о твоих подвигах. Откуда прибыл в Москву на этот раз?

— Из Германии, дошел до полуфинала «Кубка Берлина».

Марат оживился и принялся описывать свои переживания до игры, во время игры и после. Тарас слушал его с удовольствием, получая подпитку бодрости и оптимистического отношения к жизни. Марат был счастливым человеком, поднявшимся на Олимп профессионального тенниса не только с помощью упорного труда, но и благодаря особенностям характера, жизнерадостного и легкого.

Незаметно пролетели два часа, пришла пора расставаться, и Тарас почувствовал, что в компании с парнем-везунчиком вполне отдохнул. Можно было возвращаться к своим рабочим проблемам и готовиться к следующему погружению в бездну родовой памяти.

Марат заплатил за ужин, не дав это сделать Горшину, и они направились к выходу из ресторана, провожаемые взглядами молодых, хорошо одетых красавиц, сидевших парами и поодиночке в ожидании кавалеров. Обычно они подсаживались для знакомства за столик к тем, кто заявлялся в ресторан без дам, однако к беседующим родственникам не подошли. Тарас заранее поставил вокруг столика «завесу интима», отпугивающую всех, кроме обслуживающего персонала.

На улице царствовала холодная и сырая апрельская ночь. Дождь перестал, но уюта и тепла от этого не прибавилось. Гулять по улицам по такой погоде не хотелось.

— Все еще на своей старушке ездишь? — похлопал по капоту «Вольво» Марат. — Пора менять. Хочешь, я тебе свой «мерс» отдам?

— Спасибо, не надо, — хмыкнул Тарас. — На твоей торпеде только в соревнованиях участвовать, а я не спортсмен, как ты.

Марат хохотнул.

— Да, машина — зверь, не ездит, а низко летает. Люблю прокатиться с ветерком. Пошли, покажу свой телик.

Они подошли к серебристому трехдверному «Мерседесу» полуспортивного типа, стоящему прямо напротив въезда на паркинг ресторана, среди мощных джипов и других «Мерседесов». Марат открыл салон и показал встроенный в панель управления дисплей телевизора.

— «Элджи», ловит все программы.

— Когда же ты успеваешь его смотреть? — покачал головой Тарас. — Не во время движения, я надеюсь?

Марат засмеялся.

— Можно и во время, компьютер сам притормозит или остановит машину, если что.

В это время на площадку въехал огромный «Лексус» редкого сиреневого цвета, остановился напротив. Из него выглянул здоровенный бритоголовый бугай в черных очках (ночью!), в белом костюме с черным галстуком.

— Эй, мужик, выкатывайся побыстрей, я аппарат поставлю.

Тарас и Марат переглянулись.

— А повежливей попросить нельзя? — сказал Марат.

Бритоголовый вытаращил глаза.

— Что ты брякнул?!

Марат демонстративно хлопнул дверцей машины.

— Подождешь, я раздумал выезжать.

— Ты на кого трусами машешь, козел?! — изумленно покрутил головой здоровяк. — Здесь же каждая собака меня знает!