Книга Евангелие от Зверя, страница 244 – Василий Головачев

— Твое мнение?

— Я — за, — быстро ответил Тарас, спохватился и добавил уже более рассудительно: — Здесь у нее действительно мало перспектив. А наши житейские проблемы разрешимы.

Смирнов повернулся к Тоне.

— Поедешь с нами?

Глаза девушки стали большими, растерянными, в них наряду с недоверием и грустью сверкнула радость. Но она тут же повернулась к Валентине Матвеевне, схватила ее за руку.

— Бабуля, но как же ты одна? Я же не могу тебя бросить!

Женщина улыбнулась, так, что по ее лице побежали добрые лучики морщин.

— Не беспокойся, милая. Не останусь я одна Езжай со спокойным сердцем, мне тут легче будет, если я буду знать, что ты в добрых руках. Соскучишься — приедешь. Да и я, может, выберусь в столицу, почитай, двадцать лет там не была.

Тоня растерянно оглянулась на ждущих мужчин.

— Но мне надо переодеться, забрать вещи…

Елисей Юрьевич глянул на Тараса.

— Одна нога здесь, одна там. Бери «Волгу», помоги собраться. Оттуда сразу на аэродром. И не задерживайтесь.

— Постараемся, — кивнул Тарас. — Может быть, сначала отвезти вас на аэродром?

— Я справлюсь, сейчас подъедет спецгруппа. Тарас взял Тоню под локоть.

— Пойдем, Тоня. Все будет хорошо.

Девушка отступила от кровати, потом с плачем кинулась на грудь Валентине Матвеевне, по лицу которой тоже покатились слезы. Она стала гладить внучку по волосам, по плечам, приговаривая:

— Успокойся, милая, все будет хорошо, жизнь продолжается, надо думать о будущем. Судьба у тебя такая. Да и не расстаемся мы навеки, встретимся скоро, иди с ними, иди…

Тоня подняла голову, несколько раз поцеловала бабушку в щеки, сжала кулачки:

— Я обязательно приеду, жди! Устроюсь там и приеду за тобой.

— Конечно, Тошенька, я так и рассчитываю. Ну иди

Валентина Матвеевна обняла внучку, поцеловала, стараясь выглядеть если и не здоровой, то уверенной, но Тарас поймал ее слепой взгляд, полный муки, любви и тоски, и понял, что это прощание навсегда. Женщина точно знала, что они больше никогда не увидятся.

— Идем, — мягко сказал он, сглатывая горький ком в горле.

Тоня безропотно подала ему узкую прохладную ладошку, и они вышли из палаты, сопровождаемые взглядами Валентины Матвеевны и Елисея Юрьевича.

— Он ей нравится, — кивнула женщина на закрывшуюся дверь, перекрестив ее.

— Она ему тоже, — улыбнулся Смирнов.

— Дай Бог им счастья!

— Присоединяюсь к пожеланию.

— Вы уж там присмотрите за девочкой, добрая она и светлая, таких сейчас мало.

— Не волнуйтесь, Матвеевна, сделаю все, что в моих силах.

Елисей Юрьевич поцеловал женщину в щеку, погладил ее по руке, передавая позитивный канал энергии, который должен был поддерживать ее некоторое время, и вышел. Он тоже знал, что мать погибшего друга долго не проживет.

В доме Антона Кирилловича их ждал сюрприз.

Едва Тоня вошла в горницу, как ее сразу схватили за руки и зажали рот. Однако она укусила того, кто ее держал, и закричала. Ей снова зажали рот, но Тарас уже понял, что их ждала засада, и начал действовать в соответствии с ситуацией, не теряя времени на колебания и обдумывание плана действий.

Толкнув дверь, он нырнул на пол, перекатился колесом через порог и нанес два удара сразу по двум направлениям — тому, кто держал Тоню, и тому, кто зажимал ей рот. Затем вскочил разгибом вперед, выхватил у третьего парня пистолет и… едва успел отвернуть ствол в потолок.

Раздался выстрел.

Зазвенело стекло.

В гостиной прокурора стало тихо.

Всего в ней находилось четверо мужчин: трое — молодые парни в штатском, четвертый — капитан милиции в форме. Он был вооружен пистолетом-пулеметом и отреагировал на атаку Тараса с запозданием, иначе все закончилось бы печально. Капитан, судя по его мрачному и решительному виду, мог спокойно расстрелять хозяйку дома и ее сопровождающего.

— Не надо! — металлическим голосом сказал Тарас, направляя на него дуло отобранного у сотрудника милиции пистолета. При этом он сделал определенное движение свободной рукой и добавил в голос интонацию властной требовательности: — Кто вы?

Глаза капитана подернулись пеленой меланхолии. На один миг. Затем он опомнился и достал малиновую книжечку с тисненной золотом надписью: МВД.

— Капитан Минтемиев, отделение угрозыска. Верните сотруднику оружие.

Тарас протянул пистолет владельцу.

— В следующий раз советую быть повежливее с дамой. Это ее дом, а не тренировочный полигон.

— В следующий раз я из тебя решето сделаю!

Тарас перешел в темп, снова отобрал пистолет у парня, разрядил и уже медленно протянул ему оружие рукоятью вперед.

— Надеюсь, у тебя есть право на ношение этого зверя?

Ошеломленный молодой человек судорожно цапнул пистолет, и вид у него был такой уморительный, что это несколько разрядило обстановку. Его напарники переглянулись, а капитан Минтемиев качнул головой с невольным уважением.

— С чем пожаловали, джентльмены? — спросил Тарас, загораживая спиной испуганную Тоню. — У нас мало времени.

— Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов, господин эксперт. — Минтемиев сделал знак пальцами, и трое его помощников окружили Тараса и Тоню. С Горшиным капитана никто не знакомил, и тем не менее он точно знал, с кем имеет дело.

— Вопрос первый, — продолжал Минтемиев, доставая блокнот. — Где вы были вчера утром, после похорон?

— Здесь, — спокойно ответил Тарас, понимая, что капитан если и не знает, где он был и что делал, то догадывается. — А что?

— Вопросы здесь задаем мы. После похорон прокурора… э-э… Хованского на кладбище нашли три трупа. Вы не знаете, кто их там оставил?

— Ни малейшего понятия. А что, погибли уважаемые люди? — встревожился Тарас.

— Разве это имеет значение? — неприятным голосом осведомился капитан. — Люди есть люди.

— Вы ошибаетесь, люди бывают разные, — возразил Тарас. — Есть люди, а есть нелюди, боевики, террористы, убийцы. Может быть, вы считаете людьми и тех, кто убил ее отца и мать? — Он кивнул на Тоню.

Минтемиев тоже посмотрел на Тоню, нахмурился.

— Со всеми надо поступать по закону.

— То-то у вас здесь соблюдаются законы, — усмехнулся Тарас. — Днем — общечеловеческие, ночью — бандитские, волчьи. Хотя, впрочем, и днем без вины гибнут женщины и старики. Не скажете, по какому закону?

— Мы работаем.

— Отлично работаете! Вместо того чтобы ловить преступников, нападаете на мирных граждан, устраиваете в их домах засады, затыкаете рты.