Онлайн книга «Путь между»
|
— Эйви-Эйви! — взвизгнула она на весь трактир и бросилась на шею проводнику. Он легко подхватил ее на руки и подкинул к самому потолку под восторженные вопли зевак. Поймал, закружил, сшибая столики. — Я вернулся, Илей… — Вернулся, — протянул сварливо Торни, — как же! Заглянул на пару минут — это у него возвращением называется. — Тор! Сердитый гном! — с непередаваемой нежностью пропела Илей, шутливо теребя его бороду. — А эти молчуны? С вами? Дядя Тэй! — снова закричала она. — Дядя Тэй! Эйви-Эйви вернулся! Старый пират рявкнул нечто невразумительное, но по широкому гостеприимному жесту, слегка отдающему непотребщиной, король понял, что их приглашают к столу. Хозяин заведения неловко встал и церемонно поклонился, кокетливо отставив культю. После чего вновь плюхнулся в свое кресло и громогласно потребовал выпивки и жратвы. Но Илей уже несла битком набитый поднос, ловко и изящно лавируя между лавок. — Почему у нее нет клейма? — в самое ухо проводнику прошептал шут. Эй-Эй нахмурился и чуть помедлил с ответом. Будто прикидывал, сразу вырвать язык любознательному или пока погодить. — Потому что она девственница! — упредил ссору Торни. — Она только-только вступила в ваш Человеческий Возраст Создания Семьи или как его там: претендентов много, да вот девочка переборчива… — Но это декольте! — возмутился не поверивший Санди. — Эти ножки из-под укороченной юбки! За ослов нас держите? — Она не мастюрка, — собрав воедино все свое безграничное терпение, вмешался старик. — Просто шлюхи в этих краях задают тон среди модниц, вот и все. Илей приветливо кивнула королю и пристроила свой гигантский поднос. Смущенный Денхольм принялся торопливо помогать с его разгрузкой. — Этих двух я не знаю! — безапелляционно заявил дядя Тэй. — Что за черви сухопутные? — Не ругайся, старый дурень! — оборвал поток сквернословия проводник. — Эти двое мне, между прочим, деньги платят. И идут туда, куда ни один из ваших храбрецов добровольно не сунется! Пират недоверчиво и с долей суеверного ужаса оглядел короля и шута, почесал в затылке. А Денхольм не удержался и щелкнул клинком в ножнах, на мгновение обнажая клеймо Лаэста. Тэю хватило краткого мига: цепкий взгляд уловил нужное и сразу же обрел недостающее уважение. «Красный» угол хозяина поражал обилием оружия на стенах: как уловили путники из сбивчивой пьяной речи, трофеев бурной молодости. И еще картой. Огромной картой, сшитой из десятка бычьих шкур. На ней довольно точно была изображена суша Хармм и прилегающие острова. Королю удалось разглядеть даже контуры неведомой земли на юго-западе, но берег этот отличался некоторой зыбкостью очертаний. На основном материке было много пробелов, желто-коричневых пятен под цвет выдубленной кожи, но были и участки, удивлявшие обилием подробностей и мелких деталей. Денхольм вгляделся в один из таких кусков: крупный город, улица, вдоль которой прорисованы все дома и более мелкие строения, ворота, широкая дорога с «впадающими» в нее тоненькими тропинками… Все остальное словно пропадало в тумане, теряло четкость, обретало схематичность… — Это Иллисса забавляется, — с улыбкой пояснил подобревший после обильной выпивки проводник. — Я помню красавицу еще босоногой курносой девчонкой, злящейся на солнце за то, что от него проступают веснушки. И уже тогда она вылавливала прохожих путников и пытала до потери сознания: кто что видел, кто где был! И все, о чем узнавала, на карту свою заносила. Илей, эй, Илей! — снова заорал он на весь зал, подзывая неугомонную девушку. — Посиди с нами, маленькая! А я про тебя песенку спою… — Ты будешь петь? — вынырнула из табачной туманности трактирщица. — Тогда посижу! — Я буду петь, малышка… Эйви-Эйви расчехлил лютню, подтянул колки. И полилась сквозь перегар, копоть и надсадные хрипы пьянчуг незамысловатая мелодия, такая же простая и очаровательная, как девчушка, присевшая на краешек королевского стула… Тихо скрипнув дверьми, он несмело шагнул за порог И без сил на скамью сел, сломленный усталостью ног. Так сидел, чуть живой, напряженно и хрипло дыша… И она поняла то, что нет у него ни гроша. Но с внезапной тоской, видя пыль башмаков, Собрала ему ужин, достойный Богов, И накрыла на стол там, где он отдыхал, Подороже вина да побольше бокал. Удивленно, безмерно устало на нее поглядел: — Ты, девчушка ошиблась. Имею я только долги! Из тумана безвременья голос ее долетел: — Вволю ешь, вволю пей, ты сегодня заплатишь другим! Видишь, карта висит — белых пятен не счесть… Расскажи мне, где был, окажи эту честь. Расскажи или спой, я ж возьму карандаш. За обед и постой ты мне песню отдашь! Резко встал: — Побывал я впервые в этом краю! И впервые я слышу, чтоб песней выплачивать долг! Не за стол да ночлег, за добро песню я подарю. Слушай, барышня, может, и выйдет из этого толк: В скольких странах бывал, сколько лиг исходил, Как леса да дорогу, да небо любил, Как туман ранним утром над миром встает И как лес напевает всю ночь напролет! Так он пел, а она вслед за песней водила рукой. И зеленое с желтым мешала на карте гроза… И гость видел, что это всерьез, что потерян покой, И что странствий огонь разъедает шальные глаза! И не он, а она шла тропинкой лесной, Сладкозвучную лютню неся за спиной. И не он, а она шла с мечом на врага, И крестьянам собрать помогала стога… А наутро, когда, отдохнув, собирался он в путь, Ей сказал, что с собою ее поскитаться возьмет. — Отложи полотенце и кружки, трактир свой забудь! — Ты мечтаешь о странствиях? Выйди за дверь — и вперед! Но с улыбкой ответила: — Друг пилигрим! На кого я оставлю любимый трактир? Он печально вздохнул, взявши путь на рассвет. А она у окна все смотрела вослед… Илей выслушала его с легкой, загадочной улыбкой, согласно покивала головой: — Спасибо, Эй-Эй. Вот песен обо мне еще никто не слагал! И король впервые поглядел на старика с неудовольствием и ревностью. Трудно передать, насколько ему нравилась эта девушка, будя самые низменные инстинкты. Усилием воли, готовым разорвать на части всю его душу, он заставлял себя вспоминать божественную Ташью, рисуя ее величавый стан и высокую грудь, но… Ташка была далеко, и образ ее проигрывал в борьбе со сладостным видением маленькой трактирщицы, лукавой и кокетливой, немного грустной и откровенно влекущей. |