Онлайн книга «Путь между»
|
Но каждый раз то один, то другой находил в себе силы и кидал на ветер волшебный песок, и рассыпалось в пыль чародейство, и разбивалась о незримую стену вязь заклинаний, и отлетали клочья туманов от светящихся в воздухе неведомых рун… Сильный оберег дал им на прощание Браз, часы и дни жизни даря за спасение своей сестры… И во время очередного кошмара фиолетовые иглы коснулись утомленного мозга короля, и память фиолетовыми буквами вывела фразу древней летописи, подсказывая нужные слова… …А последним спустился невысокий рыцарь в неброских серых доспехах. — Итани, Создатель Туманов, Идущий Между… — Именем Итани, Творца Туманов, пропустите Его потомков! — прокричал в никуда король. — Итани, Итани, Итани… — зашелестела осока. — Итани, Итани, Итани… — закачались, оседая, кочки. — Потомки Итани! — запричитали призрачные девы. — Ушел Итани, ушел за солнцем — не вернется… Повенчал фатою туманов мертвую воду и живую, стоячую и текучую, и ушел, ушел, ушел! Между идите, между, по туманной дорожке, не предаст вода, выдержит, пропустит, если не лгут потомки Итани! Король и шут, выпрямившись и сцепив на прощание истерзанные руки, шагнули в темный провал болотной трясины, зажмурив глаза, и пошли прямо, не сворачивая, веря и не веря, пока не рухнули от усталости в теплый мох… — Мы еще живы, куманек? Король открыл глаза и снова закрыл их. — Живы, Санди. Мы на берегу Эрины, на взгорке. Спи. — Хорошо, что мы живы, куманек! — счастливо вздохнул шут, мгновенно засыпая. — Хорошо, — согласился король, падая в объятия Йоххи. Какими лабиринтами прошел он? Вереница чьих лиц пролетела стремительной вспышкой? Чьи-то руки тянулись к нему, чьи-то спины закрывали его в пылу грядущих яростных сражений, чьи-то губы вливали в его уши яд горькой истины… Он не помнил, ничего не помнил. Он брел наугад, мимо, между сном и явью, прочь от земли, дальше и выше… — Да аккуратнее, не уроните, идолы! Чей голос? Откуда пришел? Что принес? — К огню поближе. Да принесите горячей воды, не стойте как истуканы! Тепло. Хорошо. Спокойно. Только не кричите так, а то больно… — Больно! — Понятное дело! Потерпите, сударь, вот отмоем вас — сразу полегчает. Героев у нас в последнее время развелось — аж тошно! Всяк, кому не лень, лезет в болота проклятущие подвиги совершать! Вы первые, кто вернулся! — Сначала был Лес! Я помню, сначала был Лес! — Вот оно что! Значит, вас астхи так разодрали! Эй, баба! Неси настой на меду погорячее да притирания! Те самые, какие же еще! Ой, да пошевеливайся, пошевеливайся! Яд выводить будем… — Больно… — А вы, сударь, как хоте… Снова темнота. Тишина, блаженная, родная и теплая. «Потерпи, братишка, несмертельно!» Потерплю, куда я денусь. Боль — это тоже неплохо. Больно — значит жив! «Не всегда, братишка, не всегда. Иногда больно даже мертвым…» Как тебе? Прости, брат, я не хотел… Не уходи, брат!!! — Лежите, сударь, лежите! Куда собрались? Другой голос. Незнакомый. Или знакомый? А, баба… Ох баба у баба… Больно… А Санди? Где Санди?! — Где мой друг? — Рядом спит. Вам тоже поспать надо, сударь! Сон. Да, баба, пусть будет сон. Спать, спать… Здравствуй, Йоххи… Здравствуй и ты, Потомок Богов. Отдыхай, отпусти свои мысли на волю! …Король потянулся и открыл глаза. И не узнал привычного мира. Его уже похоронили? Откуда эти бревна над головой? Они брели по пояс в тумане, кажется, босиком — по холодной воде… А теперь? Они умерли? Тогда где же Йоттей? — Ну вот, и этот проснулся, — раздался радостный вопль. — Эй, Лика! Беги к деду, скажи, второй тоже очнулся! Король повернул голову и увидел подростка лет двенадцати, с самым серьезным видом поправляющего драное одеяло. — Ты кто? — Чий, внук знахаря, — с готовностью пояснил подросток. — А вам, дяденька, вредно пока разговаривать. Астхи вас покусали, яд почти до сердца добрался. Так дед говорит! — Как я здесь оказался? — Рыбаки вас с приятелем на берегу Эрины подобрали, думали, утопленники, — а вы дышите… Сюда донесли, дед с бабкой насилу выходили! — Пить… — Воды не дам, дед не велел. Настой пейте, он яд выводит… Король глотнул и захлебнулся нежданной горечью, выплевывая все на одеяло, кашляя и задыхаясь. — Вот шальной! — восхитился Чий, наливая новую кружку. — Кто ж так лекарство пьет! Не торопясь надо, по глоточку… — Ну-ка, Чий, лети отсюда! — приказал суровый мужской голос. — Лежите, сударь, успеете еще погеройствовать. Пейте, как малец сказал, потихоньку эта дрянь легче идет. — Вы лекарь? — Слишком много чести. Впрочем, у вас, городских, все не как у людей. Знахарь я, господин, иначе — ведун. Травы целебные ведаю. — Здесь не только травы, знахарь. Магией попахивает твой отвар. — Все может быть, господин. Только вам это без разницы, пейте да поправляйтесь. Простая там магия, деревенская. Такую запрещай не запрещай, толку мало выйдет. А храбрецов, что ради указа королевского свою жизнь болезни на растерзание отдавали, я, простите, не встречал… — Основы Мира трясешь! — Все ради людей хворых, вроде вас с другом. Да и тряска невелика, выдумки все это. Вон давеча кто-то округу сотрясал — это я понимаю. Смерч до неба стоял, думали, Мир кончается! Вы их там не встречали, часом, в Астарховом-то Лесу? Сам колдун такими вещами давно не балуется, живет тихо, а астхи его Лес сторожат… Король пожал плечами, прихлебывая отвар; Потомкам Светлых Богов разрешалось любое колдовство, а вот вести об Астархе его насторожили: — Почему же в столицу не доложите, что у вас под боком колдун в лесу поселился? — Это еще вопрос, господин, кто у кого под боком поселился. Прапрадеды сказывают, что во время Войны Магии сам король Денхольм I говорил с Астархом, бился с ним, победил, но жизнь сохранил. И Лес во владение отдал. Раньше ведь много всякой магии было. Нашлась и ворожба, что служит Той, За Которой Нет Мира. И чтобы не гадать, где какая, запретили магию вообще. Ладно, беседовать потом будем. Приятель ваш в бане парится, советую присоединиться. Чистый пар всю мерзость из тела выведет. Король, шатаясь, встал, через силу, борясь с подступающей тошнотой, оделся и побрел следом за стариком, вон из избы с низким закопченным потолком, на свежий воздух. Знахарь, бережно поддерживая его под руку, провел по деревеньке в дюжину убогих хат и остановился перед совсем уж маленькой избенкой, из окна которой валил сизый дым. |