Онлайн книга «Антикиллер-2»
|
– Пройдемте к вам в кабинет, – не то предложил, не то приказал Зимин и повернулся к Ныркову. – Товарищ генерал... – Да, да... – Жук нехотя встал. При процедуре осмотра должен присутствовать непосредственный начальник проверяемого. В кабинете Лиса попросили открыть сейф, старший уэсбэшник рылся в нем, младший – в столе. Опера знают, что в случае чего их будут шмонать, и потому не держат ничего «горячего» в опасных местах. В райотделе укрытые материалы запихивают обычно за батареи или под сейфовую тумбу. На уровне Лиса материалы не укрывают, а для того, что не должно попасться на глаза посторонним, у него имеется абонированный ящик в «Золотом круге» и испытанный тайник в лесополосе на Левом берегу. И все же он чувствовал себя неуютно. Все опера ушлые и хитромудрые, а если берутся за них всерьез, то обязательно что-то накопают. Или неподшитое сообщение агента, или патрон, или косячок анаши. – Это что такое? – строго спросил молодой, разглядывая какой-то листок. У Лиса перехватило дыхание. – Покажите ближе, не видно... Ух... Он перевел дух. – План проведения розыскных мероприятий по РД «Трасса». – Почему не в сейфе? – Там нет секретных данных. – Все равно! – Хорошо, положу в сейф. – А это что? – теперь старший внимательно листал ученическую тетрадку. – Это записи, кто сколько сдал. В смысле на дни рождения, бумагу, картриджи. – Почему в сейфе? – Так денежный документ. – Все равно! – Хорошо, выну. Лис посмотрел на Ныркова. Тот незаметно погрозил кулаком. Через сорок минут шмон закончился. Ничего запрещенного к хранению или компрометирующего подполковника Коренева обнаружено не было. С явным облегчением Колорадский Жук удалился. Но закончилась только первая часть действа. Теперь Зимин сел в кресло хозяина кабинета, Хмельнов за приставной столик, а Лиса посадили в стороне на специально отставленном стуле. Начался допрос. Спрашивал старший, младший вел протокол. – Вы знаете Колерова? – Да, он проходил как связь преступного авторитета, я пытался с ним работать, но результата не получил. – Он подозревается в двойном убийстве. Только вышел из ИВС и сразу зарезал двоих. – Негодяй! Надо было его не выпускать. Но доказательств не хватало... Лис пытался вспомнить хоть что-нибудь про бывшего коллегу, но напрасно. Ничего запоминающегося Зимин в сыскном деле не совершил. Вел он себя не очень агрессивно, просто выполнял рутинную работу, но чувствовалось, что инструкции «придавить Коренева» получил. А молодой смотрит злобно и вряд ли из-за шутки с фамилией, скорей всего считает его нарушителем соцзаконности или как там она сейчас называется, позорящим милицейский мундир. – Каким образом вы на него вышли и на каком основании водворяли в ИВС? – О нем упомянул в своих показаниях какой-то обвиняемый, не помню фамилии... – Громов? – Возможно. Вроде Колеров был его соучастником в грабеже... Соучастника надо устанавливать, а поскольку он якобы был знаком с Хромым, то отдельное поручение следователь направил мне, поскольку наш отдел разрабатывает ОПГ и связи авторитетов нам известны. Я установил его и задержал. Это тоже входило в поручение. – Следователь Апресян объясняет все по-другому... Лис пожал плечами. – Что вы на это скажете? – Я не знаю, что он объясняет, но отдельное поручение за его подписью лежит перед вами. – Он говорит, это вы попросили его написать. Причем задним числом. – Я? – искренне изумился Лис. – Зачем? Что, мне своей работы мало, чтобы просить чужую? Сам бы пусть и искал! И потом – разве я ему начальник? Он следователь – процессуальная фигура! Что он напишет, то я и должен исполнять. А я разве могу ему что-то поручать? Тем более противозаконное? Если бы вдруг я и обратился с такой глупой просьбой, то он послал бы меня куда подальше, и все на этом кончилось! – Имейте в виду, сейчас наши люди допрашивают Громова! – вмешался Хмельнов. – Очень хорошо, – одобрил Лис. – Он расскажет, как все было. Хмельнов торжествующе улыбнулся: – Вот именно. Как все было. Потому что статью за хранение наркотиков ему вменяют в полном объеме. И теперь ему нет никакого смысла вас выгораживать! «Молодец, парень, – подумал Лис. – Голова у него варит. Только молодой еще. Не знает, что важно не сколько сидеть, а как сидеть... И Цербера не знает...» А вслух сказал: – Не понимаю, при чем здесь хранение наркотиков, а выгораживать меня ему действительно смысла нет. Пусть соучастника выгораживает, этого... Колерова! Зимин прокашлялся, призывая молодого к порядку. – У нас есть сведения, что Колеров ваш агент. Таких сведений нигде быть не могло. Только обрывки впечатлений, наблюдений да чьи-то догадки. – Еще чего! Зачем бы я его сажал в ИВС? И потом, это можно легко проверить! – «Карманный агент», – блеснул Зимин знанием оперативного сленга. – Вы не показываете его в документах. – Как так можно? – удивился Лис. – Если человек у меня на связи, я его документирую и тем самым показатели повышаю. Какой смысл скрывать? Это все равно, что я преступление раскрою и никому не скажу! Тут даже Зимин улыбнулся: – Есть сведения, что у вас и моральный облик того... – Не особенно! – снова вмешался молодой. Лис насторожился. Неужели про Ребенка раскопали? Вполне могли... – Не знаю, что вы имеете в виду. Но в партию я повторно вступать не собираюсь, а бандитов мой моральный облик вполне устраивает. У них-то он еще хуже. – Какое отношение вы имеете к банку «Золотой круг»? – переключился на другую тему Зимин. – Одно время я там работал в службе безопасности. Сейчас никакого. Так, загляну по старой памяти, чайку попить, поболтать. – А в ОБЭП вы тоже по старой памяти ходили? – Нет, там другое... Бандиты на банк наезжали, а потом ОБЭП вдруг документы изъял. Я узнал и решил поинтересоваться, нет ли тут связи. Знаете ведь, сколько у нас предателей... Зимин и Хмельнов прессовали Лиса больше часа. Но никаких конкретных фактов у них не было, а то, о чем они спрашивали, могло быть объяснено пятью различными способами. Лис выбирал самое благоприятное объяснение. На прощанье молодой многозначительно сказал: – Колеров объявлен в розыск, его фотографии розданы всему личному составу, дактилокарта есть в каждом райотделе. Рано или поздно его поймают... «Птичек ловят», – чуть не сказал Лис, но сдержался. |