Онлайн книга «Бог одержимых»
|
Слёзы давно проложили себе дорожки на её измождённом лице, а она никак не могла опустить голову. Почему любовь тех, кто как "пыль под ногами", оказалась разменной монетой чьей-то жадности и ненависти? Наконец она опустила глаза. И увидела пыль, что была под ногами. Там полз жук. И несколько муравьёв. А чуть в стороне, на качающемся кукурузном стебле, сидел воробей. Не чирикал, и не крутил головой. Просто сидел себе и всё. Может, всё ещё спал? — Доброе утро, — сказал кто-то сзади. Она обернулась: улыбчивое небритое лицо. Мужчина. Серые шорты и грязные босые ноги. А ещё красные глаза и плохо расчёсанные волосы. Сухой, плечистый, загорелый. В руках авоська. Что-то в посёлке купил. К завтраку. — С вами всё в порядке? — мужчина всё ещё улыбался. — У нас тут лагерь, а я за дежурного. Хотите чаю? Кофе тоже есть. Я и сахар купил. — Я сейчас сожгу здесь всё, — глухо сказала Кристина. — Поднимайте своих и уезжайте. Срочно. — А нельзя ли отложить на несколько часов? — беспечно спросил мужчина. — У нас там дети. Вчера допоздна на море, а потом едва уложили… но это скорее правило. Мы тут дикарями. Проснутся они не скоро. А с пожаром ведь можно и подождать, верно? "Он мне не верит, — поняла Кристина. — Он думает, что это я так шучу". Не дождавшись от неё ответа, мужчина пожал плечами и прошёл мимо. Но отойдя на несколько шагов, обернулся: — А с пожаром вы не спешите. Ветер! Кристина посмотрела на лесополосу: верхушки деревьев заметно раскачивались в сторону посёлка. — Переменится, — неохотно выдавила из себя Кристина. — Нет, — покачал головой "дикарь". — Не переменится. Это я вам, как метеоролог говорю. Уже вторую неделю стационарный антициклон над Ледовитым океаном, опустился и накрыл центральную часть Европы, заблокировал обычный в нашем полушарии западный перенос. Вы это и по радио можете услышать. А по телевизору каждый день показывают бедствия: в Европе ливни и наводнения, а у нас засуха. И устойчивый постоянный ветер. Не переменится! Он повернулся и зашагал себе прочь. — И что из этого следует? — крикнула ему в спину Кристина. Дикарь чуть замешкался, но всё-таки обернулся: — Из этого следует, что если вы подпалите эти поля, огонь двинется сюда, к посёлку, — крикнул он в ответ. — И дома будут стоять чёрные. И люди месяц будут дышать дымом… И он ушёл. А Кристина смотрела на крыши высоток, застенчиво выглядывавшие из зарослей кукурузы, и думала про десять тысяч душ, которые вскоре начнут задыхаться от чада анаши. И будут дышать этой отравой не день и не два… Это им она собиралась мстить? Она была в ужасе. То, что она была готова сделать, уничтожило бы не один мир, и даже не тысячу. И жук с муравьями, и призадумавшийся воробей с десятью тысячами жителей посёлка… всё бы сгинуло в пламени и дыму её мести. * * * Натикрис безучастно следила за опадающими лоскутами несостоявшегося реала и всё пыталась понять, что она сделала не так? В чём была ошибка? Адаеве оставалось только приказать подобиям жизни. А те бы не стали мешкать: заискрились бы конечностями, воспылали бы огнём, и вот, яростная стена пламени, насыщает корзины её улья на многие циклы вперёд. Ведь у других получалось! Всего-то пять сотен километров к полюсу, а тамошний улей до сих пор процветает. И ещё долго будет цвести голубыми змейками своих лучших жнецов. Или те, на островах? А ещё в горах, к востоку отсюда… Почему же ЭТО не получилось здесь? Мало злобы? Не хватило ненависти? Ведь всё было готово! Как же так? Всё ближе подступал морок безличия. "Так и должно быть, — безучастно думала Натикрис, теряя сущность. — Сеятель прислал джокера, и адаева прислушалась к нему, а не к своей ненависти. Всё могло быть по-другому…" * * * Чем усерднее Леонид жевал бутерброд с бужениной, тем больше мясо напоминало полоску пластика, по ошибке положенного поверх куска хлеба с брынзой. Когда ощущение лишнего во рту стало непереносимым, он сплюнул кашицу на пол и отложил остатки бутерброда с чесноком в пакет с едой. Ещё была чашка с чаем. Принюхался. Пригубил. Горячий чай. Сладкий и вкусный. Дежавю было столь сильным, что он, опрокинув шезлонг, вскочил на ноги. Ощущение надвигающейся беды и невосполнимых утрат. Леонид уронил чашку и, позабыв протереть руки влажным платком, дал команду самоходкам "спрятаться и замереть". А потом, неловко прижимая к груди ноутбук, побежал к выходу из галереи. Теперь ему было не просто страшно. Он был в ужасе. И там была Тина. Одна. Против равнодушного жестокого мира. Неподалёку от выхода на поверхность "проснулся" мобильник. — Алло? — Лёня? — Да, Алексей Викторович, слушаю. — Ты вот что, Лёня. Закругляйся там. Акт я вам и так подпишу. Есть дело, срочное. Механику свою оставь, после соберёте. Езжай за Кристиной и вдвоём ко мне. Тут у меня импортные товарищи твоей работой интересуются. Так что поспешите. Они торопятся. Как обычно, шеф отключился, не прощаясь, а Леонид тут же набрал номер жены. — У тебя всё в порядке? — Не знаю, — голос неуверенный, слабый. — Я тут в тенёчке задремала. Какая-то хрень снилась. Жутко. Ты не можешь ко мне приехать? — Уже еду. Скажи своим "лошадкам", чтобы прятались, не до них, а я буду через пять минут. Босс вызывает. — Поспеши, милый, — тепло ответила Тина. — Мне что-то не по себе. На удивление "восьмёрка" завелась с первой попытки. Он выехал на трассу, за минуту проскочил Истин и свернул в посадку на грунтовку. Тина уже шла навстречу. Он остановился, выскочил из машины и крепко обнял жену. Только сейчас, прижимая её к себе, начало понемногу отпускать. — Что с тобой, Лёнчик? — радуясь его вниманию, спросила Тина. Но он не мог ей ответить. Промолчал. — Мне пришло в голову, — сказала Кристина. — Что хорошо бы наших "лошадок" назвать "мышинками". — Это как маленькие мышки? — улыбнулся Леонид. — Да, — Кристина улыбалась ему, а он был счастлив. Жена, её глаза, её руки… Из-за поворота лесополосы в клубах пыли показался джип. Подъехав ближе, водитель машины заметно сбросил скорость и чуть ли не прополз мимо них. Леонид приветливо махнул рукой водителю, но что там за чёрными, тонированными стёклами ему ответили — было не разобрать. — Знакомый? — поинтересовалась Кристина, когда джип, набирая скорость, уехал. |