Книга Бог одержимых, страница 69 – Владимир Яценко

— Это бог тех, кто отдаёт своей работе всё, что у него есть.

"Вот оно что!" — подумал я и сказал:

— Лукич, пришло время немного расширить наши правила.

— Да-да?

— Никогда больше не говорите мне о Шакти. Я не хочу слышать этот бред. Я вам объяснял…

Вопреки всякой субординации он ушёл без разрешения. Но я не стал настаивать на таких тонкостях. Всё-таки пожилой человек…

Ещё через месяц он обратился ко мне с просьбой:

— Командир, мне нужен доступ к передатчику.

— Это ещё зачем?

— Чтобы попытаться наладить связь с богом.

Я был настолько шокирован этой идеей, что вместо решительного отказа спросил:

— Как это?

— Хочу проецировать в пространство ЭФГ своего мозга.

Насколько я помнил, нечто такое уже было: энцефалограмма головного мозга в виде радиосигналов отправлялась в космос, как визитная карточка человечества. Но мне казалось, что этими детскими забавами люди давно переболели…

— Что за ерунда?

— Это не ерунда! — гордо возразил Лукич. — Здесь, вдали от помех работы коллективного разума, в окружающем меня интеллектуальном вакууме Шакти может меня услышать, понять и исполнить мою просьбу.

Немного подумав, я решил не обижаться на "интеллектуальный вакуум". Наверное, он просто не совсем удачно выразился.

— И как вы это себе представляете?

— Кресло пилота, шлём с датчиками, ЭФГ-приёмник, преобразователь-декодер и корабельный передатчик. Всё. Что может быть проще?

Тут мне пришло в голову, что судьба посылает единственно-возможный способ тактично избавиться от старика до самого конца рейса. Это была гениальная идея! А он ещё намекает на "интеллектуальный вакуум"!..

— Нет, — сказал я. — О рубке управления не может быть и речи. Но в целом… на проведение экспериментов я выделяю вам спальный отсек. ЭФГ-приёмник, декодер и кабель к передатчику отбуксируете туда. Вместо кресла используете койку. Частоты я вам выделю под честное слово, что из своего диапазона выходить не будете… — он энергично закивал головой. — Только одно условие! — он продемонстрировал готовность согласиться с любым моим условием, — выглядело забавно. — Связь с богом будете поддерживать только в ночные часы по бортовому времени. Я переберусь в кают-компанию, а вам на весь срок проведения экспериментов предоставляется спальня. Идёт?

— Идёт! — с восторгом согласился Лукич. — Игорь, какой же вы всё-таки молодец. Спасибо!

Я почувствовал сильнейший приступ угрызений совести. Мне показалось, что, насмехаясь над стариком, я плюю в лицо собственному будущему. Но, чёрт возьми! — мне надо работать. Если люди не будут делать то, за что им платят деньги, мир рухнет. Тогда и в самом деле придётся натянуть на голову шлём с датчиками и возить за собой тележку с ЭФГ-приёмником и УКВ-передатчиком. Чтоб, значит, кто-нибудь помог…

Этот договор решил множество проблем. Если и раньше мы с Лукичём не часто сталкивались, то теперь я почти забыл, что на судне кроме меня есть кто-то ещё. Изредка мы встречались на кухне, но теперь мои тёплые приветствия были искренними — всё-таки ещё одна живая душа на десять миллионов километров в шаре.

Я ошибался. Как выяснилось, в этом секторе пространства мы были не одни.

* * *

Тревога в космосе — событие неординарное. Это нечто такое, о чём потом долго шепчутся в кают-компаниях обитаемых миров, разбросанных по всей Солнечной Системе, а потом находит своё место на страничке Руководства по борьбе за живучесть, или в каком-нибудь другом подобном, не самом скучном документе.

Тревога в космосе — это либо отказ системы, либо разгерметизация, либо сближение. Все остальные неприятности, как правило, всего лишь комбинации этих трёх. Соответственно, и сигналов тревоги три. Чтоб, значит, пока экипаж мчится к своим местам согласно аварийному расписанию, каждый мог на ходу прикидывать, что бы это могло значить и к чему следует готовиться.

В моём случае сигнал тревоги — чередование короткого и длинного — означал "сближение". Буксир шёл, как обычно, по дуге вне плоскости эклиптики, но, тем не менее, был уже достаточно близко к метеоритному поясу. Поэтому тревога на "сближение" меня не особенно удивила.

Я устроился в кресле пилота, пристегнулся и потребовал от компьютера пояснений. Они не заставили себя ждать: радар сообщил о неопознанном объекте, который на приличном торможении нацелился в ту точку пространства, в которой моя сцепка окажется через несколько минут.

Торможение, как и разгон — это всегда искусственное тело. Вот только кому придёт в голову расходовать топливо, чтобы поздороваться с пилотом рейсового грузовика? Тем более что для этого есть радио?

Радио?

Я включил приёмник и получил картинку с речевым сигналом: с экрана на меня грозно смотрел широколицый скуластый человек, с волевым квадратным подбородком и короткой стрижкой. Человек был не молод, хотя и старым я бы его не назвал. Он важно свёл брови и что-то попытался мне объяснить.

Что он мне говорил и по поводу чего насупился, было не ясно — его речь состояла из щелчков, скрипов и свистов. Если бы я такое услышал по радио, то решил бы, что просто не докрутил ручку настройки до несущей частоты.

Я с минуту разглядывал его, потом включил ответную трансляцию и запись переговоров, так, на всякий случай.

Он замолчал, и перевёл взгляд куда-то в сторону, наверняка, на экран своего ТВ. Я представил себе, что он видит, и почувствовал себя неуютно. Уже не помню, когда брился. Да и майка у меня… рабочая, в общем, у меня майка такая… да…

Человек опять о чём-то просвистел-прощёлкал.

— Не понимаю, — сказал я по-русски. — Я, капитан Коган, пилотирую буксир "Пилигрим-18", следую с грузом к станции "Луна-грузовая". Своим маневрированием вы создаёте угрозу свободному космоплаванию.

Он нахмурился ещё больше, — секунду назад я был уверен, что такое невозможно, — и переключил своё внимание куда-то на свой пульт.

На самом деле, никакой угрозы уже не было. Его судно лихо притормозило и как-то сразу легло на кривую, параллельную траектории движения моей сцепки.

— Кто вы такой? — спросил я через минуту. — Что вам нужно?

И тут он мне ответил:

— Капитан Коган, вы арестованы. Следуйте за мной.

В первое мгновение я почувствовал облегчение — всё-таки русский, и только потом до меня "дошёл" смысл сказанного.

— Не понял! — признался я. — В каком смысле "следуйте"?

Но он отключился, и компьютерная развёртка радара показала стремительный манёвр по расхождению его судна с моим грузовиком. Я смотрел на карту радара, видел, как он удаляется, и пытался понять, что бы это всё значило. А белая точка, соответствующая положению его корабля, уже разворачивалась и вновь шла на сближение: неслась к центру экрана, в перекрестии прицела которого, с точки зрения моего компьютера, находился я.