Книга Второй мир, страница 101 – Эдди Шах

— Не может быть. Никто не может быть так близко к матрице.

Хотя Тибор ухмыльнулся, его передернуло.

— От него прямо мурашки по коже…

— От кого — от Джима?

— Да. Тут все явно пересрали. Ужасно хочется узнать, что будет дальше.

Они с трудом пробивались в толпе возбужденных отдыхающих.

— Не останавливайся и держись ближе к середине, — посоветовала Энди. — Нас, возможно, тоже разыскивают.

ПВП не могут изменить внешность; для этого требуется, чтобы ими постоянно управляли из Реала. Но Энди и Тибор научились вовремя замечать и камеры-шпионы, и киберкопов. Наконец, они добрались до отеля «Галлиполи». Остановились посмотреть, но быстро поняли, что в самом отеле ничего не происходит. Зато толпа бурлила. В основном все обсуждали КатаПульт президента. Многие считали, что террористы занесли во Второй мир какой-то страшный вирус. И все же страха не было; его преодолевали любопытство и дух авантюризма. Впервые за много времени в «Изумрудном городе» появился реальный повод для страха. Чем не приключение? Если уж самого президента можно изолировать во Втором мире, значит, то же самое можно проделать и с ними! Всех окружает опасность; люди выжидали, как невинные дрожащие ягнята, приведенные на бойню. Все ждали неизбежного и трепетали от возбуждения.

— Тибор! — окликнул кто-то с другой стороны улицы.

Тибор узнал молодого блондина — копию Джеймса Дина, — с которым ему уже случалось проводить время. Блондин махал рукой, подзывая Тибора к себе.

— Кто это? — подозрительно осведомилась Энди.

— Клиент. На самом деле ему девяносто четыре года, но он думает, будто я верю, что он и в самом деле вот так выглядит. — Тибор засмеялся и помахал в ответ. — Он щедро платит.

— Будь осторожен. Нам лучше держаться вместе!

— Пошли со мной! Он вообще-то безобидный. Много болтает, любит, чтобы я восхищался его молодостью и красотой.

— Нет, я тебе пришлю сообщение, если ты мне понадобишься. Может, нам и в самом деле лучше на время разойтись. Нас ведь ищут вдвоем и ожидают, что мы будем вместе.

— Тогда до скорого!

— Встречаемся в кафе «ПанкиМы».

— Тибор! — снова позвал аватар — вылитый Джеймс Дин.

Тибор развернулся и зашагал к блондину. Энди некоторое время смотрела ему вслед, видела, как его узкие плечики и прямая спина исчезают в толпе. Когда она потеряла его из вида, она поплыла по течению, по-прежнему прикрывая лицо, по-прежнему прячась.

Она игнорировала все знаки внимания от проходящих мимо незнакомцев — красивой женщине во Втором мире внимание мужчин гарантировано. Она не поднимала головы и двигалась по «Изумрудному городу» наугад, зигзагами. Она не делала ничего такого, что могло бы привлечь к ней внимание прохожих. Ее как будто бесцельная прогулка неуклонно вела ее к метропорту и «Доске объявлений» — она надеялась найти сообщение от Конора, как они договаривались.

Где он? Куда ушел?

Вдруг она почувствовала, что за ней следят. Она круто развернулась, но не заметила сзади никакого сыщика. И все же, направляясь дальше, она понимала, что кто-то за ней следит. Правда, понимала она и то, что она его все равно не увидит.

Где же ты, Конор? Где ты?

Коттедж «Роза»

Ист-Харлинг

Норфолк

Реальное время: 12 часов 11 минут после контрольной точки

Меня проводили от самой Уордор-стрит до коттеджа «Роза». Их было двое; один, очевидно, из Евроразведки, а второй, который держался чуть поодаль, походил на американца. Я решил, что он из ЦРУ. Смешно! Человек из Евроразведки притворялся, будто ему все равно, что я его заметил, а он, в свою очередь, не знал, что и у него на хвосте сидит янки.

Наша странная процессия, петляя, возвращалась к коттеджу «Роза». Там, на пустых и прямых проселочных дорогах, оба представителя спецслужб повели себя так, словно другой для них не существовал. При этом они следили за коттеджем и ждали дальнейших указаний. Человек из Евроразведки неподдельно удивился, когда, наконец, заметил второго соглядатая.

На ферму Джона Мэтьюза я никак не мог вернуться. Охранную сигнализацию я перевел на высшую степень чувствительности; теперь меня автоматически запирало в компьютерной, и у меня хватало времени нажать КатаПульт и вернуться домой, если кто-то попытается вломиться ко мне в дом. Я поджарил себе сэндвич с беконом и, набирая послание Микояну, задумчиво жевал его.

«Здравствуй, товарищ! — набирал я. На тот случай, если обычная линия связи прослушивалась, я добавил: — Приходи ко мне в „Розу“. — Он знал, что охранная система у меня в доме надежна.

Я выждал целую минуту, прежде чем на экране появился Микоян.

— Итак, Конор, твои люди облажались.

— Похоже на то.

— У нас здесь то же самое. Полный хаос. В России прошло полвека после коммунизма, а в обществе по-прежнему никакого порядка. Если ты, конечно, не олигарх и не шлюха. Раньше все были сыты, у всех была работа и всех уважали.

— Откуда ты знаешь? Ты тогда еще не родился.

— У меня это в крови. Мой отец был революционером, который учил меня по-старому. Мой дед стоял рядом со Сталиным, когда мир дрожал и падал на колени, если СССР чихал!

— Это было до или после того, как он убил шестьдесят миллионов русских во время своих погромов?

Микоян досадливо качнул головой:

— Западная пропаганда! Если бы мы не стали слабыми и не захотели обедать в „Макдоналдсе“, мы бы стали сильнее, чем Америка. Тогда я бы сейчас говорил тебе, что президент Кеннеди убил двадцать миллионов своих граждан.

— Но он их не убивал.

— Откуда ты знаешь? Победители всегда переписывают историю. А может, он убил сорок миллионов или даже больше.

— Товарищ, ты и правда веришь в эту чушь?

Микоян лукаво улыбнулся.

— Я верю в то, что все возможно, и я знаю, как они… — он неопределенно махнул рукой, показывая куда-то вверх, — извращают истину. Мы оба это знаем. Нас с тобой, Конор Смит, не так уж много и разделяет. Мы никому не доверяем, потому что всем есть что скрывать. В конце концов, всем правительствам, всем политикам, всем бюрократам во власти ничего другого и не остается, кроме как врать. Они лгут для того, чтобы выжить. — Микоян широко улыбнулся. — Пора возвращаться к коммунизму. Вот единственно правильное решение! — Он вскрыл упаковку фруктовой жевательной резинки и сунул в рот несколько подушечек. — Что значит гибель нескольких миллионов по сравнению с выживанием семи миллиардов?

— Такова твоя цена, товарищ? Двадцать миллионов, а может, и больше? Так вот что лежит в основе коммунистической мечты?

— Ба! Я богат, потому что у меня нет другого выхода. Без денег в России умрешь с голоду. Вот что такое капитализм! В прежнем СССР мне бы не позволили голодать. — Микоян фыркнул и снова взмахнул руками, показывая, что вступление закончено. — Итак, Конор Смит, признавайся, в чем тут дело?