Онлайн книга «Хранитель солнца, или Ритуалы Апокалипсиса»
|
— И какие же это языки? — Да обычный набор. Немецкий, французский, греческий, науатльский, миштекский, отоми… [140] — Послушайте, — сказала Марена. — Что вы думаете о конце света? Как по-вашему, это произойдет? — Гм… понимаете… Я замолчал. Вот с этим у нас маленькая незадача, подумал я. С одной стороны, я вопреки себе немного нервничал по данному поводу. Но с другой — у меня не было ни одного основательного факта. Я, конечно, хотел заявить, мол, проблема такая существует и я могу поспособствовать в ее решении, но у меня складывалось впечатление, что запудрить мозги миссис Парк будет чуток потруднее, чем средней chica alegre. [141] — Гм… понимаете, — пробормотал я, — у меня нет оснований так думать. Почему все вокруг беспокоятся из-за этого? — Некоторые действительно беспокоятся, и еще… Таро сказал, что предсказание может иметь отношение только к майя… хотя и это, конечно, тоже важно. — Ну да, но вы не переживайте, — сказал я. — Нет, серьезно, что вы думаете? — Понимаете, речь, безусловно, идет о важной дате, — произнес я. — В старину как минимум устроили бы большое празднество. Созвали бы старых мудрых летописцев и уважаемых людей и стали бы решать, что делать дальше. Может, составили бы новый календарь. — Значит, особо дергаться не стоит? — Думаю, да. — Угу, — буркнула она. В ее голосе слышалось чуть ли не разочарование. — А правда, что майя вроде как поклонялись времени? — Ну, сильно сказано… если говорить точнее, ни одна другая культура никогда не была так одержима временем. — Ведь майя сочинили все эти безумно сложные даты с именами и жуткими цифрами. — Вообще-то дети, если учить их нашим цифрам, наверняка скажут, что они легче арабских. Они похожи на костяшки домино — точечки и линии. — Хорошо, однако Таро как-то пытался объяснить мне эти даты, и у меня голова пошла кругом. А ведь в том, что касается цифр, я яйцеголовая. — У вас классные часы, — сказал я. — Спасибо. Они когда-то принадлежали Джону Хьюстону — ну, вы знаете, кинорежиссеру, который снял «Сокровище Сьерра-Мадре». — Здорово. — А потом, когда я получила премию Академии интерактивных развлечений, команда, работавшая над игрой «Нео-Тео», подарила мне эти часы. — Супер. — Но как вы уже поняли, я в них еще не разобралась. Хотя, говорят, они идут правильно. — На самом деле все не так уж трудно. — Вы имеете в виду, что майяский календарь не так уж сложен? — Да. В нем есть кое-какие хитрости, но основная идея проста. Если… Вот послушайте, представьте, что это не часы, а одометр, какие устанавливали в машинах, пока не перевели их на электронику. — Ну. — Все цифровые разряды там на шестеренках, знаете? И когда одна шестеренка совершает полный оборот, та, что левее, поворачивается на тридцать градусов. На одну двенадцатую. Только в случае с майяскими датами большинство шестеренок сделаны в двадцатеричной системе, то есть имеют по двадцать зубчиков. Кроме одной, у которой восемнадцать. Есть и еще одна важная деталька — у нее тринадцать зубчиков. Это ритуальный календарь — на воображаемой шестеренке с тринадцатью зубчиками написаны имена. Так что через каждые тринадцать раз по двадцать дней появляется одна и та же комбинация числа и имени. Вот сегодня, скажем, Нулевой день Летучей мыши, и через двести шестьдесят дней снова будет Нулевой день Летучей мыши. А когда многие циклы подходят к завершению одновременно, наступает важная дата… — А, как на одометре при переходе на следующие сто тысяч миль. Детишки на заднем сиденье всегда заводятся, подаются вперед, чтобы увидеть этот момент. — Верно, — сказал я. — С той разницей, что каждый раз начинается новый тун, период из трехсот шестидесяти дней. А потом — к’атун, он состоит из двадцати тунов, а двадцать к’атунов — это б’ак’тун. А восемнадцать б’ак’тунов… — Спасибо, я поняла. — Ну вот. Такой календарь. Только есть еще отсчеты для Венеры и других астрономических единиц, для юбилеев, для сверхъестественных существ, например, у каждого дня — свой набор покровителей и стращателей. Подобно католическим праздникам, посвященным разным святым… — Только в тысячу раз сложнее… — Но и сегодня примеров достаточно, верно? Олимпийские игры, президентские выборы — они раз в четыре года, потом выборы сенаторов раз в шесть лет, правда, со скользящим графиком, существуют экономические циклы и пятилетние планы, шестнадцатилетние циклы саранчи и стотридцатилетние — бамбука. Да, еще Джон Траволта возвращается с помпой через каждые пятнадцать с половиной лет… — Я поняла. — На самом деле нам достаточно знать солнечные циклы. То есть триста шестьдесят дней и тц’олк’ин. Если их взять по двадцать и тринадцать, то получим б’ак’тун. А в б’ак’туне около двухсот пятидесяти шести лет. Тц’олк’ин задает место цикла и главное… — А что такое место цикла? — Типа временной столицы. Скажем, люди, поторговавшись, решают основать столицу в таком-то городе. Выбирают храмовый комплекс, в котором будут встречаться правители, чтобы обсудить вопросы международной политики, назначить праздничные дни и прочее. А потом по окончании двадцати лет эти храмы подлежат ритуальному разрушению. Допустим, надписи уничтожают, изгоняют царскую семью, крушат памятники… А затем это место становится своего рода табу, и на следующие двадцать лет столица переносится в другой город. — Так вот почему майя покинули все свои города? — В принципе, да. Вероятно, по этой причине были заброшены некоторые из церемониальных центров, но… — Ну хорошо, — перебила Марена. — Насколько я понимаю, вы используете игру жертвоприношения для покупки акций. — Товаров. — И вы делаете это вручную? — Она имела в виду — без компьютера. — У меня осталась старая программа Таро, — сказал я. — Но в основном — да, вручную. — И у вас есть мешочек с маленькими камушками, как там он называется? — Грандеза, — ответил я. — Да, есть. — Он у вас при себе? — Да. Она не попросила показать ей грандезу. Может, сочла, что такая просьба будет неприличной. — Но знаете, — произнес я, — я ведь не астролог какой-нибудь. Мои занятия не связаны с чем-то сверхъестественным. «Слушай, — мысленно обратился я к ней, — давай ты мне покажешь книгу, а я тебе — мои камушки». |