Онлайн книга «Третий экипаж»
Мышам, конечно. В космосе проблемы решаются кардинально. дзета «…как в Гвинее». Сравнить оранжерею «Уззы» с гвинейскими джунглями мог только мой отец. «Там малярия и лихорадка!» – произнесла женщина, но голос отца почти не изменился. Он возразил: «Там листва в цвете!» Конечно, я узнал отца, хотя последний раз мы виделись очень давно – в клубе Славы, где друг отца Санти Альварес угощал меня бузинным напитком. Санти Альварес был уверен, что юношам, вроде меня, ничего другого и не нужно, кровь должна кипеть в жилах сама по себе. Он видел, как жадно я осматриваю зал – кубки, портреты, модели знаменитых космических кораблей, уютные столики, за которыми сидели знаменитые и пока не очень знаменитые пилоты, ученые, конструкторы, финансисты. «Бузинная настойка стоит копейки, а подается вообще бесплатно». Санти Альварес мне нравился; несмотря на возраст (сорок пять лет), борода у него была белая, как у Саваофа. «Непременно прилетай, мой мальчик, в Мехико. Осенью я набираю новый философский курс. Мы всегда начинаем с самых Начал, понимаешь? Интересны всегда самые Начала. Ты ведь хочешь жить в счастливом мире?» Я хотел. Очень. Я собирался в Мехико. Я тогда не знал, что, оказывается, счастье мира опирается на тайных бойцов Железного Драйдена и Санти Альвареса. Зато знал другое: Санти Альварес – друг моего отца, а мой отец, капитан Стеклов, командует Модулем – к тому времени самым дорогим космическим объектом, построенным землянами. «Я, наверное, никогда не попаду в космос». Санти Альварес ответил: «Как знать?» Смысл его слов дошел до меня позже. Однажды в «Новостях» я услышал любимую притчу Санти Альвареса – тайного финансового покровителя террористов, к тому времени арестованного властями. У одного старика пропала лошадь. Соседи старику сочувствовали, но сам он ничуть не переживал: «Как знать? Может, это к удаче». И правда, пропавшая лошадь скоро вернулась, даже привела с собой неизвестно кому принадлежащего жеребца. Соседи бросились поздравлять внезапно разбогатевшего старика, но тот только качал головой: «Как знать? Может, это к беде». И правда, на другой день сын упал с жеребца и в двух местах сломал ногу. Соседи сочувственно жали старику руку, но он твердил: «Как знать?» И опять оказался прав: началась война, всех молодых людей призвали в армию… эта На Земле мы готовились к неизвестному. Но кто знает, как надо готовиться к неизвестному? Мы изучали корабль, но бесчисленные переходы и галереи «Уззы» сами по себе постоянно менялись. Мы не знали пункта назначения – но, видимо, нам и не надо было этого знать. Мы строго следили за порядком на борту, но в ходовом отсеке вдруг появились мыши. Более того, в оранжерее «Уззы» бывший экипаж Модуля устроил стихийный пикник. Их там собралось человек двенадцать. «Они всю траву вытопчут». Но доктор Голдовски, отключаясь, бросил: «Полагаю, что силовую защиту оранжереи можно снять». Стармех изумленно уставился на капитана: «А если они – (он подразумевал под ними гостей) – разбредутся по кораблю? Мало нам мышей?» «А кстати, что там с мышами?» – выдохнул Поляков. «Это вовсе не мыши», – ответила фрау Ерсэль. «Как вас понимать, тайтай?» «Это одна мышь». «Клоны?» Стармех возмутился: «Как это одна? Я ловлю их каждый день. Их много!» «И всё же, – возразила фрау Ерсэль, – это всего лишь одна особь». «Но я лично выловил их три десятка!» Фрау Ерсэль кивнула. Слова стармеха ничего не меняли. Генетический анализ указывал на единственность появившихся на борту мышей. Я тоже не понимал. Почему доктор Голдовски не заинтересовался экипажем пропавшего Модуля? И что значит – «фантомная память»? Я ведь отчетливо видел отца, слышал его слова. «Ой, мне бы темные очки, – заглядывала в его глаза черноволосая спутница. – Мне бы сейчас волосы собрать в хвостик и балахонку какую-нибудь старую с кедами…» Почему ксенопсихолог Вероника не сочла нужным проявить хоть какой-то интерес к этой, как они выразились, «фантомной памяти»? «Где пиво?» Непрошеные гости хотели пива! «Загляните в морозильник!» «Вы бы его еще в дефлегматор залили!» Отец щурился. Взгляд казался усталым. А черноволосую спутницу я вспомнил. Тогда, в клубе Славы, она держалась несколько в стороне, по крайней мере, я не помнил, чтобы она что-нибудь говорила. А звали ее Аннор. Я слышал, как отец в оранжерее объяснял ей: «…оболочка с нейтринной звезды слетает в доли секунды… Да это так… Всё пространство космоса, милый друг, как содранными скальпами, замусорено газовыми оболочками…» «Какой ужасный фэн-шуй!» тета Вито Цаппи (32 года, старший техник) Бортовое время 21.30 Результаты тестирования: – Что вы думаете о морали? – Усложнения ей не на пользу. – Легко уживаетесь с самим собой? – Если поступки не противоречат желаниям. – Скучаете по Земле? Мучают вас воспоминания? – Скорее, сны, тайтай. Я в них хромаю. Мысленно, конечно. Боюсь, что люди Железного Драйдена решат, что мне досталось меньше, чем следовало. – Но мы на «Уззе»! – Это не отменяет снов. – Вы хорошо знали капитана Стеклова? – Служил с ним на прогулочном судне «Лебедь». Транспортировка туристов, всего лишь. Капитан «Лебедя» Эжен Дюммель был профессионалом с безупречным послужным списком, но в космосе никто не гарантирован от приступов «синдрома пустоты». Кажется, вы занимались этим синдромом, тайтай? На полпути к Луне капитан Дюммель приказал пассажирам срочно улечься в аварийные криокамеры. Понятно, кое-кто воспротивился. Замечу, что в официальном отчете, тайтай, смерть капитана Дюммеля рассматривалась как самоубийство. – Но стрелял Стеклов? – Не буду оспаривать. Он был первым помощником Дюммеля. – Почему случившееся на «Лебеде» не помешало капитану Стеклову возглавить экипаж Модуля? – Умение вовремя сделать выбор в космонавтике всегда приветствуется. – Какие сны вас мучают, Вито? – Это один и тот же сон. Всегда один и тот же сон. Я проваливаюсь в него, как в пещь огненную. – И никаких исключений? |