Онлайн книга «Крысоловка»
|
Роза пожала плечами. – Как он? – Мы сегодня еще не заходили. Ждали тебя. – Вот как… – Ты в порядке? – Да. Определенно в порядке. – Тогда пойдем. Наверняка отец заждался. В вестибюле догадалась спросить об Ингрид: – Надеюсь, сейчас она не у него? – Вряд ли, – ответила Йеннифер. – Никто о ней так и не слышал ничего. Выходит, ты была права, смылась куда-то. – Могла бы и предупредить! – Юлия вытерла глаза. Ненакрашенные, что случалось редко. – Точно, – поддержала Йеннифер. – Ну какая эгоистка, взяла и свалила. – Если только она действительно свалила… – Свалила, конечно! Вполне в ее духе. Что с ней еще могло статься? Они шли по длинному коридору. Шорох одежды. Все двери приоткрыты. Когда проходили мимо поста медсестер, их окликнули. Девушки остановились. Молоденькая хрупкая медсестра спешила к ним по сияющему чистотой полу. Ноги в пластиковых шлепанцах, неудобные, наверное. – Привет, мы перевели вашего отца, – сообщила она. – Теперь он в одиннадцатой палате. – Но почему? – удивилась Йеннифер. – Ему теперь нужна отдельная палата. Так удобней. – Как его состояние? – раздался приглушенный голос Юлии. Медсестра приобняла ее. Выглядело это странно. Медсестра была на голову ниже Юлии. – Он очень беспокоится. Вам так и не удалось связаться с Ингрид? – Мы считаем, что она уехала, – ответила Юлия. – Уехала? Юлия пожала плечами: – Да. Но зато здесь Роза, его бывшая жена. Папа говорил, что хочет с ней повидаться. Очень хочет. Медсестра смерила Розу взглядом. Беспокойным взглядом. Протянула руку: – Меня зовут Линда. – Роза Брун. – Доктор Стенстрём считает, что Титуса нужно выписать. Так принято. Когда уже не… Но в хосписе сейчас нет мест. А домашний уход… Мы так и не смогли согласовать все с Ингрид. Зато сейчас он в отдельной палате. Дальше по коридору. Прежде всего она ощутила запах. Густой, будто от гниющих яблок, смешанный с запахом ацетона. Титус лежал лицом к двери. Рядом стойка с капельницей. Роза с трудом узнала его. Дочери уже суетились. – Папа, это мы, как ты себя чувствуешь? Он не смотрел на них. Только на нее. Глаза совсем запали, провалились. Лицо скукоженное, как и сам. Кожа туго обтягивает скулы. Юлия обернулась к ней – Смотри, папа, мы привели Розу. Ты ведь так хотел повидать ее. В груди у больного заклокотала мокрота. – Роза… спасибо… что пришла… Шагнула к кровати. Кто-то пододвинул стул. Опустилась. Его рука, худая, старая, потянулась к ее ладони. Пальцы горячие, у него явный жар. – Да, пришла, – ответила она. По телу его прокатилась судорога. – Так рад тебе! Ее раздражал спертый воздух. Старалась дышать ртом. Слегка стиснула его пальцы. Все молчали. Девочки стояли, отвернувшись к окну. Плечи вздрагивали. Она перевела взгляд на капельницу. – Как твои дела? Качнул головой, поморгал. – Болею вот. – Да… – Конец пути. – Он попытался улыбнуться. – Не надо так говорить. Нахмурился. – Не лги! Я знаю. Это конец. Моего пути конец. Юлия обернулась. По щекам бежали слезы. – Нет! Не конец, а перекресток! Я знаю! Я чувствую это! – Юлия стукнула кулачком в грудь. – Девочка моя… Девушка смяла бумажный платок, мокрый насквозь, отвернулась. Сестра обняла ее. Принялась утешать. – Роза… – прошептал Титус. Она рассматривала трубку от капельницы. На тумбочке стоял грязный стакан с отваром шиповника, бумажные тарелки, две цветные пластиковые чашки для лекарств. Рядом его часы. С которыми он никогда не расставался. Носил на правой руке, а она его вечно дразнила из-за этого. – Роза… – вновь прошептал он, – я только хотел… увидеть тебя… – Я здесь. – Услышать… – Ты успокойся, все хорошо. Она не знала, что сказать. Вспомнилась фраза из американских фильмов: it’s okay, honey, it’s okay [23] . Почему в шведском нет столь универсальных фраз? Столь обтекаемых? Свел брови – поредевшие, выцветшие. – Услышать… – Что услышать? – Что не держишь на меня зла. – Я не держу зла. Что было, то было. Все прошло. И забыто. Лицо его обмякло. Он закрыл глаза. Она видела, как под тонкой кожей век двигаются глазные яблоки. Девушки развернулись. Стояли в обнимку, смотрели на них, лица мокрые от слез. Казалось, Титус заснул. Но вдруг открыл глаза. Скрюченные пальцы потянулись к ней. – А Томас? Твой сын… – Да-да, Томас, – оживилась она. – Он в Таиланде. Живет в маленькой деревушке со странным названием, я его вечно забываю. Получила вчера от него открытку. – Вот черт! – вскрикнула Юлия. – У тебя же был день рождения! У тебя и у Томаса. Черт, а мы забыли… Черт, черт, черт! Но все равно поздравляю! Роза отмахнулась: – Оставь. Мы давно уже не празднуем дни рождения. Она-то всегда помнила о днях рождения девушек, отправляла им небольшие подарки. Даже после того, как расстались. Юлия дернула сестру: – Боже, какие мы! У них же день рождения в один день, у Розы и у Томаса. А мы забыли! Боже, как стыдно! – Да хватит вам, – дружелюбно сказала Роза. – У вас сейчас полно забот, не до банальностей. Перевела взгляд на Титуса. Губы у него потрескавшиеся. Он скривил рот, пытаясь что-то произнести. Поняв, что Роза не слышит, потянул ее к себе. Прошептал: – Ингрид… Роза вырвалась. – Ингрид! – О чем ты? При чем тут Ингрид? – Ингрид… исчезла… – Девочки что-то говорили. Исчезла? – Я попросил ее… съездить к тебе… Отправил… а теперь… – Все верно. Действительно заезжала ко мне. В понедельник. – Да, в понедельник. А какой сейчас день? |