Онлайн книга «Близкие звезды»
|
Рэд вернулся в здание и бросил на планетолога пристальный взгляд. Тот, морщась от боли, пытался сменить на руке пропитанную кровью повязку. Помогать ему в перчатках скафандра – только издеваться. Нет, он не производил впечатления спятившего ученого. – Налюбовались? – спросил Берт. – Я, когда первый раз увидел, двадцать минут стоял, замерз, а оторваться не мог, в полном смысле этого слова. Гипноэффект налицо, хоть его и отрицают некоторые мои коллеги. Вы подозрительно быстро опомнились. – Скорее всего – это не я. Автоматика сработала. – Вы говорите загадками, капитан. – Нет никаких загадок. Объясню потом. – Что ж… Если верить маркировкам контейнеров, в некоторые из них сублимировали эту красоту. Ваши друзья смогут сесть по радиомаяку? – Да. – Тогда можно уже встречать. Я пойду оденусь. Гардон двинулся навстречу бортовым огням, пробивавшимся сквозь пыль, поднятую катером при посадке. Распахнулся тяжелый люк, поблескивая металлом, раскрылся трап, и его платформа услужливо застыла в крайнем верхнем положении, дожидаясь хозяев. Какой прекрасный образец реальности среди зыбкого мира обманов. – Рэд, черт возьми, как я рад тебя видеть! – заорал Блохин, вываливаясь из люка. В шлемофоне захрюкало, но Рэд понял, о чем речь идет. – Здорово, капитан, – сказал первый пилот. – Услышал? Вид у тебя такой, будто ты в пожарной команде работаешь. «Джери, забери меня отсюда! Я так устал…» – Привет, команда, – сказал Гардон. – У меня только внешний переговорник живой, так что зря стараетесь. Он представил им планетолога. Погрузчики закрепили контейнеры. Рэд сел в кресло второго пилота и вкратце изложил Блохину и Стрэйку события, гипотезу ученого и только что созревший план прорыва кордона с помощью экспериментальных образцов оружия Л-80. – Я не вижу другого выхода, капитан, – сказал Стрэйк. – Давай попробуем… Блохин против обыкновения хранил молчание. – Старт. Джеральд с двух заходов расстрелял исследовательский центр. Стоун нервно дернул здоровым плечом и отвернулся. Внизу разлетались складчатые купола, сметаемые сериями взрывов. Стрэйк развернул катер, прополз вдоль поверхности до базы и повез их на орбиту, имитируя старт с центральной посадочной площадки. Вслед за ними с нее взмыл планетолет. – «Как я люблю хороший пилотаж, – подумал Рэд, – и как я теперь ненавижу планетарную разведку! Как это люди в ней всю жизнь работают? Неудивительно, что у них такая смертность… даже нас обогнали… и орбитальников…» Мысли путались, в глазах рябило. Он еле выдрался из своего побитого скафандра на борту «Моники». – Виктор, забирай меня и Стоуна в медотсек, – сказал Гардон. – Его надо перевязать по-человечески, а меня отключить от этой дряни. Потому что если я сейчас не закурю, я сдохну в очередной раз, и уже насовсем. – Ты запускал анабиоз?! – Угу. Как видишь, не замкнуло. Ты молодец. – Рэд, ты не понимаешь! Источники питания еще не сели, где гарантия… – Нет никаких гарантий, – перебил его Рэд. – Мозг ожил – остальное тоже никуда не денется. У тебя джин есть? – Ровно сто один грамм. Рэд улыбнулся. – Маловато. Нам выделили время, мы управились за половину, и я отдохнуть хочу. Пойдем уже, пожалей господина Стоуна. Планетолог, придерживая здоровой рукой больную, слушал их разговор, удивленно переводя взгляд то на одного, то на другого. – Я вам обещал кое-что рассказать. – сказал ему Рэд. – Думаю, бортинженер лучше объяснит. Обратная процедура заняла насколько часов, и Блохин его усыпил. Рэд послушно лег под манипуляторы. Но с первых микрограмм препарата, попавших в кровь, завопил: «Нет!» – закатил истерический припадок и бился, обрывая с себя гибкие блестящие щупальца, до тех пор пока Виктор, обалдевший от такого поведения полусонного пациента, не догадался дать ингаляционный наркоз. Гардон так измотался, что ему даже кошмары не снились. Провалился в черный колодец, вынырнул и открыл глаза. Он посмотрел в белый потолок медицинского бокса. – Как дела? – спросил Блохин. – Спать хочу, – невнятно ответил капитан. – Ну спи, если сможешь. Рэд окончательно проснулся и проклял момент, когда ему в голову пришла идея, как обмануть Л-80. Все тело ныло, как будто накануне его сутки крутили на центрифуге. Отдельные участки кожи ничего не чувствовали, другие – словно кипятком обожгли. Какие-то группы мышц судорожно подергивались, другие – ему не повиновались. А в животе и вовсе сидел колючий ежик. Рэд был весь раздерганный. Ему не дышалось, и его колотило так, что взять термопульт, лежащий рядом, он даже пытаться не стал. Чувство времени пропало. «По сравнению с этим та дрожь, что меня била с похмелья, сойдет за вариант нормы, – подумал Рэд. – Зачем я это сделал?» – Тебя все время так трясет? – встревожено спросил вошедший Виктор. – Н-не з-знаю. – А чего заикаешься? – Отстань, Виктор. Н-не м-можешь п-помочь – н-не лезь. – Кое-чем могу… Его ломало всю ночь, и ожил Рэд только к утру. Бортинженер уселся напротив. – Ну, скажи мне что-нибудь, капитан. – Кто на вахте? – Штурман. В тройке техников – Фишер, Эрик и Сэнди. – Виктор встал, развернул стул и сел на него верхом, сложив руки на спинке. – Теперь о тебе поговорим… – Нога болит, – буркнул Рэд. – Погуляй-ка под гравитацией один и семь в полужестком скафандре без компенсаторов с полным комплектом снаряжения. Не надо было из себя героя строить и Васю брать – не слетел бы с дороги. Так что это не новость, – заключил бортинженер. – Для тебя не новость, а я уже начал забывать о боли после отпуска. – Рэд приподнялся, и функциональная кушетка зафиксировалась в полулежачем положении. Он погладил себя по бедру. – М-м-м, зараза… Что тебе сказать? Вопрос, что нормой считать? Раньше из м-меня биоробота не делали. – Рэд еще слегка запинался, когда говорил. – У м-меня такое чувство, что организм из мозаики с-сложили. – Ты хоть помнишь, что было? – Да. До лазарета. Не смотри на меня, как на сумасшедшего. – Тогда говори, чего надо, и я пошел. – Голову полковника Дэйва на з-золотом блюде, – проворчал Рэд. – Извини, не завалялась. Что попроще давай. И вообще, знаешь, какой первый признак того, что ты плохо себя чувствуешь, согласно моим многолетним наблюдениям? – Интересно… – Ты начинаешь мне хамить. Так что сделай выводы. Гардон вздохнул. – Виктор, отпусти меня в каюту. Н-не могу больше на белый потолок смотреть – так противно. |